Не зная, куда направляюсь, я вышел на улицу. Я не одел шарф, перчатки, не подозревая, что так холодно. Воздух жалил мое открытое горло, как виски, когда я поднял воротник пальто и засунул руки в карманы. Я подумал, что горничная скорее всего закончит через тридцать минут. Мне нужно было убить время, прежде чем я мог бы вернуться и вздремнуть.
Последние несколько недель подготовки к судебному разбирательству были жестокими, и сейчас сказывались на моем состоянии. Я работал безжалостно, а потом появилась Вайолет. Если бы я мог найти способ заснуть без алкоголя, тогда, возможно, я бы не просыпался от дикой боли, разрывающей меня посреди ночи. Такое чувство будто я был болен, хотя у меня не было температуры или каких-либо других симптомов, кроме агонии, поселившейся глубоко внутри, невозможно было точно описать, где она находилась, просто болело и все.
Я застонал, когда подошел к концу тротуара и увидел, где нахожусь — Беркли-сквер.
Но сейчас не было никакого пения соловьев. Не было прекрасной американки, с которой мне хотелось бы потанцевать. Мне было жалко себя и некуда было пойти.
Я прошел через ворота и сел на одну из скамеек рядом с местом, где танцевал с Вайолет всего несколько недель назад. Сгорбившись, я положил голову на руки. Как же так, все было так хорошо и так быстро все стало настолько ужасным? Как я умудрился все испортить, причем основательно?
Я вспомнил недели, когда расстался с Габби. Тогда я себя так не чувствовал. Как долго это будет продолжаться? Это сокрушительное опустошение внутри когда-нибудь оставит меня? Когда мы с Гэбби расстались, у меня было чувство вины и сожаления, но никакой боли. Или одиночества.
Разговор привлек мое внимание, и я сел прямо, увидел пару, рука об руку, прогуливающихся по парку, смеющихся, проводивших вместе день.
Мне нужно было выбраться отсюда. Я направился в противоположную сторону и повернул налево из парка. Но я еще не закончил мучить себя. Хилл-стрит была в пределах видимости, и мне захотелось пройтись по ней, вспомнить красивое лицо Вайолет у двери, когда я приходил к ней после работы, насладиться воспоминаниями о той ночи, когда мы впервые спали вместе, и всем временем потом.
Я замедлился, когда увидел ее дом. Как мне удалось ее отпустить?
— Алекс? — позади меня окликнула женщина.
Я с трудом подавил желание, не рвануть с места. Мне не хотелось никого видеть, кроме Вайолет, но, когда женщина снова назвала мое имя, я повернулся, передо мной стояла Дарси, с сумками, нагруженными покупками.
