— Семь тридцать? — Она соскочила с моих колен.
Я взглянул на свои часы.
— Мы должны выйти через десять минут, поэтому открывай коробки.
Сначала она достала коктейльное платье. Оно было вишнево-красным и будет смотреться на ней феноменально.
— Александр, оно восхитительное. — Она разглядывала его перед собой. — Короткое.
— И отлично, у тебя невероятные ноги.
Мне хотелось, чтобы она взглянула на туфли. Я очень надеялся, что они ей будут в пору, потому что, если бы это зависело от меня, она бы носила их очень-очень часто.
— Святое дерьмо, — произнесла она, вытаскивая блестящий черный ботинок с перекрещивающимися ремнями на очень высоком каблуке.
— Тебе они нравятся?
Она не могла оторвать от них глаз.
— Они — самая сексуальная вещь, которая когда-либо существовала.
— Нет. Ты сексуальная вещь, которая когда-либо существовала. Я хочу посмотреть, как они на тебе будут смотреться.
— Но ты хочешь, чтобы в них я была голой, да? Черт, я хочу быть голой в этих туфлях.
Я усмехнулся, и от одной только мысли — она голая в этих туфлях, мой член дернулся.
— Позднее. Думаю, что ресторан предпочитает видеть своих посетителей полностью одетыми.
— Мы можем не идти в ресторан, — произнесла она, сняв с себя верх и встав между моими ногами. Она наклонилась, прижала руку к моему твердеющему члену и поцеловала.
Я схватил ее за запястья.
— Вайолет. Веди себя прилично. Я знаю, что ты пытаешься соблазнить меня, ради своего оргазма, но мне нужна твоя голова на пару часов. — Ей было трудно сопротивляться, но я был мастером самоконтроля. И глядя на нее, задавался вопросом, может она специально не хочет никуда идти. Из-за того, что избегала разговоров о планах на следующий год? Я знал, что ей не нравится планировать, но, если она задумывалась о Колумбийском, это означало, что Вайолет все же обдумывала свое будущее, и мне тоже хотелось узнать, куда оно нас приведет.
Я встал, схватил ее за запястья и, убрав ее руки ей за спину, прижав губы к ее губам, будто это был мой последний поцелуй.
— Это должно насытить тебя, пока мы не вернемся, — сказал я, отпуская ее руки. — Теперь переоденься и пойдем.
Она удрученно выдохнула, расстегнула юбку, та упала лужицей на пол, и расставила ноги, выставив задницу, которая мне так нравилась. Она прекрасно знала, что ее тело творило со мной. Она была такой шалуньей, никогда не сдавалась без боя, пытаясь снова меня соблазнить, поэтому я решил подождать ее в столовой.
Должно быть, она смирилась с поражением, потому что буквально через несколько минут была одета и стояла рядом.
