Наверное, эта мечта и привела его в школу космонавтики. В середине двадцать первого века Земля жила предчувствием скорых дальних космических полетов. Ведь все чаще ракеты с людьми стартовали к Луне, а научные автоматические станции совершали посадки на Меркурии, Венере, Марсе, облетали Юпитер и Сатурн, забирались на окраину Солнечной системы. И поэтому повсеместно создавались космоклубы, как когда-то в прошлом веке — Павел читал об этом — аэроклубы. Молодые люди осваивали основы космонавтики, проходили физическую подготовку, чтобы, если понадобится, быть наготове. Они верили, что близится время решительного штурма космоса. И вот случилось то, на что Павел даже не надеялся. Космический центр утвердил его кандидатом в экспедицию, которая осенью должна была надолго покинуть Землю. Об этом полчаса назад сообщил начальник экспедиции — известный космонавт Степан Васильевич Бурмаков.
В библиотеке, старой минской «ленинке», Павел быстро успокоился. Незабываемой юностью веяло от этих знакомых и бесконечно дорогих коридоров, залов, кабинетов. Павел минуту постоял, вдыхая ни с чем не сравнимый запах старых книг, который, казалось, держался даже в стенах, и направился к своему столику. На нем лежали пожелтевшие от времени подшивки старых газет и журналов, книги. Их Павел заказал по телефону сразу после разговора с Бурмаковым.
Гипотеза о космических гостях Земли когда-то волновала многих специалистов и исследователей, вызвала горячие дискуссии. А потом о ней постепенно забыли. Видимо, даже самым упорным сторонникам гипотезы она казалась все же невероятной, тем более что все поиски дополнительных артефактов оказались напрасными. Павел же, лишь только познакомился с мнениями авторов гипотезы, сразу поверил, что пришельцы на Земле были. Возможно, очень давно, поэтому и сохранилось так мало весьма малозаметных признаков их прилета. А чуть позже он подумал, что, посетив Землю, представители чужой цивилизации, наверное, побывали и на некоторых планетах Солнечной системы, в частности на Марсе, который выглядит для этой цели наиболее привлекательным.
Как-то во время беседы с Бурмаковым Павел полушутя-полусерьезно высказал свое мнение о пришельцах. Степан Васильевич, казалось, пропустил его слова мимо ушей. Но, видимо, запомнил, так как другой причины, которая объясняла бы его просьбу вернуться к материалам старой дискуссии, Павел не находил. Вздохнув, он раскрыл книгу.
