В конечном счете все мы пытаемся осмыслить мир, и природа наделила нас обоюдоострым мечом доводов за и против. С одной стороны, наш мозг – самая изощренная и сложная во всей Вселенной машина для обработки информации, способная постичь не только саму Вселенную, но и процесс постижения. С другой стороны, в результате того же самого процесса формирования убеждений о Вселенной и нас самих мы также в большей мере, чем какой-либо другой вид, способны к самообману, иллюзиям, одурачиванию себя, хоть мы и пытаемся предотвратить одурачивание нас природой». По его мнению, «удила разума находятся во рту коня убеждений».
Будда (Сиддхартха Гаутама) почти две с половиной тысячи лет назад понимал страдания людей, причину их скорби, горя и боли, не зная, что такое нейрофизиология мозга, и не подозревая о двухуровневом (на индивидуальном и групповом уровне) естественном отборе в процессе эволюции человека.
До этих научных открытий, к сожалению, не дожил и один из величайших гениев и знаток человеческой души Лев Николаевич Толстой. Кстати, писатель периодически даже боялся отправляться на охоту в одиночестве из-за страха самоубийства, потому что иногда отчетливо осознавал бессмысленность существования: «Ужас тьмы был слишком велик, и я хотел поскорее избавиться от него петлей или пулей. И вот это чувство сильнее всего влекло меня к самоубийству».
Что же привело Льва Николаевича к такому ужасному духовному состоянию? Дело в том, что он своим пытливым умом осознал «основное противоречие человеческой жизни». Писатель не сомневался, что каждый человек живет только для своего блага, поэтому все окружающие его живые существа являются лишь «одним из условий его существования». И если человек не желает другим плохого, то лишь потому, что это не принесет ему дополнительных благ. И наоборот: если мы желаем другим добра и позитива, то, скорее всего, из соображений латентного (скрытого) эгоизма. По этой причине мы все живем в мире, в котором личности желают истребить друг друга. И такая жизнь «есть зло и бессмыслица, и жизнь истинная не может быть такою».
Помимо этого основного противоречия каждой человеческой жизни Толстой отмечает, что по мере накопления жизненного опыта и его осмысления человек отчетливо осознает, что «наслаждений становится меньше и меньше, а скуки, пресыщения, трудов, страданий все больше и больше». Еще одна проблема гармоничного существования человека, по мнению писателя, это желание удержать жизнь, «которую нельзя удержать», потому что блага жизни исчезают с ее плотской смертью. И для многих людей этот страх перед смертью становится «дамокловым мечом», усиливающим страдания.
