— Ох. Вот, бес! — он закрыл ладонью глаза и отвернулся.
Хотелось выгнать его из комнаты. И без того настроение было паршивое. Еще и голодная вдобавок, и вещи совсем не разобраны. Не говоря уже о том, что я возненавидела эту комнату с первого взгляда.
Окна второго этажа выходили на запад, как раз на улицу. Из-за чего я могла видеть прохожих, а они меня.
Но это не было основной проблемой. Похоже, мама решила сменить интерьер. Кровать занимала четверть свободного пространства. Но внимание привлекала не она. Это был огромный платяной шкаф зеленого цвета. Рядом стояло ростовое зеркало. Оба всем своим видом загромождали комнату.
С некоторых пор зеркала стали моими персональными врагами. Точнее собственное отражение в них.
Вдобавок, как будто самого существования шкафа было мало, он был украшен вензелями под стиль комнаты. Как и крошечный столик для косметики с еще одним зеркалом. Как и кровать с крайне неудобными металлическими быльцами об острых краях. Любое падение рядом с этой кроватью могло закончиться травмой или летальным исходом.
Наклонный стол для экрана терминала почему-то был размещен прямо под окном. Что искажало изображение. И тоже украшен вездесущими вензелями.
Вся эта красота была выполнена в зеленовато-розово-золотых оттенках. Словно я попала в музей или на вечеринку-фламинго. Бесспорно смотрелось гармонично, но лично у меня вызывало рвотные позывы. Невольно возникала мысль, что жить в этом месте опасно для психики.
Я даже не стала выкладывать ручную кладь, в надежде перебраться в другую комнату. Жилых помещений в доме хватало. Так почему бы и да?
— Пап, можно выйти? — попросила я после того, как простояла перед ним пару минут.
Похоже, он все еще не понял, что подпирает дверь.
— Могу я хоть чем-то помочь? — отец медленно поднялся на ноги.
— Да. Мне нужно выйти за вещами.
— Сандра, солнышко мое, — он обнял меня дрожащими руками и уткнулся в плечо. — Прости, пожалуйста. Что же я натворил?
То есть все это время он полагал, что ему приснилось?
Сейчас он извиняется, а потом опять будет диктовать что делать, как одеваться, с кем общаться, дышать или не дышать.
— Пожалуйста, не прикасайся ко мне, — терпеливо попросила я.
— Что ты такое говоришь? Ты же сама сказала мне…
Пришлось с силой оттолкнуть его.
— У тебя ни грамма совести. Кто я тебе!?
— Сандра, не начинай.
— Кто я тебе!? — трясло меня от сдерживаемого гнева.
— Дочка. Ты — моя маленькая девочка, — насупил он брови.
— Разве? — ядовито переспросила я. — С вещами так не обращаются, как вы с собственными детьми. Лучше бы мама сделала аборт, когда была беременна мной, — и приложила руку к животу.
