Ген подчинения | страница 4
— Не у простой дамы, непростую брошку и непростая ворона, — покачал головой шеф. — Я понимаю, откуда у вас такие превратные представления, в газетах всего не пишут… Но мадам Горбановская — золовка депутата Городского собрания мадам Соляченковой. А в Городском собрании сейчас слушается законопроект об ужесточении контроля за генмодами, вплоть до ошейников. Вы понимаете?
— Ой, — сказала я. — То есть ворона была генмодом?
— Как заявляет мадам Горбановская — да. В газеты эта информация пока не попала: главный редактор «Вестей» сочувствует генмодам, а редактор «Ведомостей» подчинился давлению начальника полиции, который не хочет новой волны жестокости против ворон. Их ведь подозревают в первую очередь, — объяснил шеф. — Если украли что-то блестящее — вороны, съедобное — собаки, шуршащее — коты… Сами знаете.
Я закусила губы.
— Неужели вы не готовы переступить через свой страх ради борьбы с предрассудками и помощи несправедливо подозреваемым? — грустно спросил Василий Васильевич. — Или мне сразу вас уволить?
Ответ, конечно, мог быть только один.
— Надеюсь, от меня хоть что-нибудь уцелеет, чтобы бороться за добро и справедливость, — пробурчала я, устраиваясь в капсуле и прижимая шефа к себе обеими руками.
Нет худа без добра: он очень мягкий и пушистый.
Раньше я думала, что смотреть на трупы в анатомическом театре страшно. Нет, трупы — это просто противно. Страшно, когда металлическая капсула медленно отъезжает от платформы, а потом резко проваливается вниз, и вокруг тебя скользят черные металлические стены, а ты совсем-совсем ничего не видишь, и весь мир превращается в жуткое-прежуткое ощущение падения!
Мне совсем не стыдно признать, что я вопила так, что мой собственный визг оставался позади меня еще долго, витая в изгибах пневмосистемы. Наверное, он и сейчас там живет, как маленькое недружелюбное привидение.
Когда капсула остановилась, мне даже страшно было разжать руки — а вдруг я задушила шефа?
Но шеф оказался в порядке: этот котяра нас всех переживет.
Он легко соскочил с моей груди на пол приемной станции и начал сердито вылизываться.
— Анна, надеюсь, в следующий раз вы обойдетесь без такой экзальтации, — сказал он укоризненно.
— Ничего не обещаю, — ответила я.
Когда я вылезла из капсулы, мне пришлось переколоть шляпную булавку и оправить пальто. Затем я подобрала с пола упавшую кошелку и предложила шефу запрыгивать.
— Нет надобности, — сказал он. — Снимите пальто и положите в нее. Мы уже в Аметистовом конце.