— Нужны "лошадки".
"Лошадками" валютчики называли золотые английские фунты стерлингов.
— Очень хорошо, — ответила Гудлис. — Скоро придет Ян, и "лошадки" будут.
Через некоторое время прибыл Рокотов. После короткого разговора он взял у Любезникова сумку — в ней было девять тысяч рублей — и ушел, сказав, что скоро вернется с "лошадками". Когда Рокотов вышел на улицу, к нему подошли двое неизвестных и усадили в машину. Гудлис и Любезников все это видели из окна квартиры. Гудлис сказала, что Яна арестовали. Она стала куда-то звонить, хваталась руками за голову, кричала, что скоро придет милиция и их арестуют. Любезников поверил в арест Рокотова, не стал задерживаться и покинул квартиру Гудлис. Вечером того же дня Рокотов и Гудлис, потирая от удовольствия руки, делили добычу и отмечали удачно сделанное динамо».
Вот такие игры на лужайке. Был и такой случай. Рокотовцы устроили «динамо» валютчику Шницерову. Он был стар, плохо видел, но был жаден до золота, дышал страстью наживы. Это все и учитывали Рокотов и Гудлис. Плотников заказал где-то болванки из свинца, которые по форме и весу соответствовали золотым английским фунтам — «лошадкам». После этого Шницерову было сообщено, что один иностранец по имени Мохомед Собхи хочет продать четыреста золотых монет, и продать дешево, так как уезжает из страны. Шницеров тут же изъявил желание купить золото.
— Мы договорились, — рассказывает Рокотов, — что в качестве араба будет выступать Плотников, которого Шницеров не знал. Загримировавшись под араба, Плотников пришел к старику на квартиру и предложил купить золотые монеты. Шницеров позвонил мне, и я порекомендовал ему купить. Наличных денег у него не хватало, он занял их у своих знакомых и попросил меня дать ему еще четыре тысячи. Чтобы снять с себя подозрение, я дал ему эту сумму. Затем в машине состоялась сделка, во время которой Плотников передал Шницерову «золото» на крупную сумму денег.
Рокотовцы охотно спекулировали и иконами. В конце пятидесятых раздобыть иконы (в том числе старинные) было сравнительно несложно — в особенности в сельской местности, среди запустения и бедности. А иностранцев произведения русских богомазов интересовали чрезвычайно. Свидетель Юрий Сычев поведал следствию:
— Иконы я скупал у служителей культа, которые получали их у верующих как пожертвования церкви. Я получал иконы у отца Леонида, у отца Степана, служивших в церкви, находящейся в Теплом переулке, у старообрядцев в Покровском соборе, у церковных старост в Брюсовском переулке, в церкви на Шаболовке, в церкви Скорбящей божьей матери. Покупая иконы, я говорил, что я верующий. Старостам платил по 25 рублей за икону, священникам — по 100 рублей. Всего мною куплено 200 икон. В июле 1960 года я продал одну икону сотруднику мексиканского посольства, получив за нее 200 долларов, которые затем я продал Файбишенко. Проданная мною икона была похищена из церкви на Рогожском кладбище. Это икона XVI века, написана каким-то известным мастером.
