Рита, завизжав от страха, пулей выскочила в коридор. И услышала голос Купоросова. Ритины страхи сразу, как ветром сдуло. Но тут до Риты вдруг дошло, что Купоросов читает вслух ее стихотворение.
— «Я от вас балдею, тащусь и фонарею…», — читал директор. — Интересно, кто написал эту чушь?
— Лисичкина написала, — послышался голос Людмилы Петровны — учительницы русского языка и литературы.
«Откуда она знает?» — поразилась Рита.
— Это какая Лисичкина? — переспросил директор.
— Да из 5 «Б».
— А-а, — вспомнил Купоросов. — Такая мелкая, метр с кепкой…
Рита испытала самый настоящий шок. Она-то считала, что ее рост всего лишь чуть-чуть ниже среднего. А тут на́ тебе: «Метр с кепкой…» И это сказал ее любимый Агафон Евлампиевич, которому Рита готова была отдать свое любящее сердце.
И тут Риту кто-то схватил за шиворот. Это был скелет.
— Попалась, детка! — проклацал он своими скелетскими челюстями и поволок Риту в кабинет директора. А в кабинете сидели Купоросов и Людмила Петровна — с синими лицами.
— Что, детка, хочешь отдать мне свое сердце? — с усмешкой спросил у Риты директор. — Сейчас я вырежу его из твоей груди.
И в руке у Купоросова блеснул нож.
— Ой, мамочка, — в испуге пискнула Рита.
— Ой, мамочка, — передразнила ее Людмила Петровна, потрепав по щеке.
Рука учительницы оказалась холодной-прехолодной. Как у мертвеца. И Рита отчетливо поняла, что Людмила Петровна и есть мертвец. И Купоросов тоже мертвец. Недаром же у них ли́ца синие. И еще Рита поняла: если сейчас она от них не убежит, то тоже мертвецом станет.
И Рита пустилась наутек.
— Ха-ха-ха, — захохотал директор. — Далеко не убежишь!
И точно — далеко Рита не убежала. Не успела она выскочить из кабинета, как дорогу ей преградила невесть откуда взявшаяся стена. Справа и слева от Риты тоже появились стены, и тоже невесть откуда… А учителя-мертвецы со скелетом уже приближались к объятой ужасом Рите.
— Музыка! — торжественно провозгласил Купоросов.
В ту же секунду на всю школу грянул похоронный марш:
ПАМ-ПАМ-ПАРАМ ПАМ-ПАРАМ ПАРАМ-ПАРАМ…
Когтистые пальцы директора обхватили тоненькую Ритину шейку. И Рита… проснулась. Да не дома проснулась, а в школе. На уроке литературы.
— Лисичкина, — строго сказала Людмила Петровна, — ты что, спать в школу пришла? Ну-ка, встань и прочти наизусть стихотворение Пушкина, которое я вчера задавала на дом.
Рита встал и спросонья начала читать:
Я от вас балдею, тащусь и фонарею…
Весь класс, конечно же, так и покатился со смеху. И Рита, окончательно проснувшись, тоже вместе со всеми покатилась, потому что была рада-перерада, что все ее кошмары оказались всего лишь сном. Правда наяву Людмила Петровна за такой ответ поставила Рите двойку.
