– Снова?
– Сегодня утром. Вы, кажется, только приехали из аэропорта.
Голос у него звучный, резонирующий – музыкальный инструмент. Я внимательнее всматриваюсь в его лицо. Крупные черты – красивые, но, пожалуй, слишком агрессивные. Римский нос, большие темные глаза.
– Да, – подтверждаю я. – Но вас все равно не помню.
Мужчина прикладывает руку к груди.
– Уже забыли. – Поцокав языков, он с улыбкой склоняет набок голову. – У лифта.
– Ах, да, – мгновенно вспоминаю я. – De nada.
Он смеется. Смех у него раскатистый, жизнерадостный. Я потягиваю вино, оценивающе глядя на него. Пожалуй, не самый ужасный вариант, с ним можно бы и покувыркаться. У меня давно никого не было.
– Меня зовут Кит, – представляюсь я.
– Хавьер.
Я протягиваю ему свою тарелку с закуской.
– Салями превосходна.
Он жестом показывает на стул прямо напротив него.
– Не желаете пересесть за мой столик?
– Нет, спасибо. Оставаясь каждый на своем месте, мы оба имеем возможность смотреть на улицу.
– А-а, ну да. Понимаю. – Хавьер перекладывает на свою тарелку по ломтику моцареллы и салями.
– Да мы и так практически за одним столиком, – замечаю я, показывая на узкое пространство, отделяющее наши стулья. Он находится так близко, что я ощущаю запах его одеколона, в котором присутствуют едва уловимые пряные нотки.
– Что привело вас в Новую Зеландию?
Я пожимаю плечами. Надо бы придумать толковый ответ. Без всякой причины так далеко не летают.
– Самобытная страна, вы не находите?
– Самобытная. – Хавьер потягивает вино. В профиль его лицо очень эффектно. Прекрасно. Кажется, он не соответствует слишком многим из моих критериев при выборе мужчин.
Посмотрим.
– А вас?
Хавьер как-то грустно пожимает плечами. Еще один минус в его копилку. Страдающие мужчины для меня табу. Они вечно нуждаются в спасении, и, поскольку в детстве я видела слишком много истерзанных душ, мне приходится постоянно подавлять этот порыв.
– Старый друг пригласил. Мне захотелось перемен. Возможно, я сюда перееду.
– Вот как? – Я ем сыр, ломаю лепешку, снова протягиваю ему тарелку с закуской. – Откуда?
– Из Мадрида.
– Крутой поворот.
Он кивает, потирает руки, ладонь о ладонь.
– Устал я от политики.
Я фыркаю от смеха, рукой прикрывая рот.
– Да, последние годы жуть что творится.
– Уже десятки лет.
– И то верно.
Мы наблюдаем за прохожими. Время скидок вышло, и влюбленные парочки, немолодые супруги, все идут домой. Впервые за многие годы мне спокойно, тело мое расслаблено. Может быть, мне действительно нужно было сменить обстановку, а я этого просто не понимала. Рука машинально тянется к телефону, которого у меня с собой нет, и в результате я кладу раскрытую ладонь на стол.
