— Я вернусь, — сказал Тайрен мне чуть раньше, уже совсем собираясь сбежать по длинной лестнице вниз, где его ждали осёдланный конь и отряд телохранителей. — Вернусь с победой и добычей, вот увидишь. Да не переживай ты так, ничего со мной не случится. Я вернусь живым и невредимым, обещаю.
— Ты, главное, вернись, — сказала я. — Хоть каким-нибудь…
Народ наш страждет ныне от трудов —
Удел его пусть будет облегчён.
Подай же милость сердцу всей страны,
Чтоб мир снискать для четырёх сторон.
Льстецам бесчестным воли не давай,
Чтоб всяк недобрый был предупреждён,
Закрой пути злодеям и ворам —
Небесный ведь не страшен им закон.
Дай мир далёким, к близкий добрым будь,
Да укрепится этим царский трон!
Ши Цзин (III, II, 9)
— Но ведь эту ткань подарила ты! — Добродетельная супруга Чжан Анян обвиняюще вытянула руку.
— Не отрицаю, — спокойно кивнула Кадж. — Но тогда всё с этой тканью было в порядке. Яд на неё попал позже.
— Ты врёшь, сестрица! Просто не хочешь признавать перед лицом её величества свои преступления.
— Преступления? — Кадж усмехнулась. — Если ткань попала к тебе уже отравленной, то почему мастерицы, шившие тебе платье, никак не пострадали?
Я поморщилась. У меня болела голова, этой ночью я плохо спала из-за духоты, и меньше всего мне хотелось участвовать в споре, который всё равно никуда не приведёт. Но это тоже входило в обязанности императрицы. Не так давно Добродетельная супруга заболела, некоторое время врачи затруднялись определить причину недуга, пока кто-то наконец не вспомнил, что симптомы похожи на отравление одним довольно редким ядом. Учинённый розыск помог выявить, что причиной всему — новое платье, сшитое госпожой Чжан из роскошной, белой с голубыми цветами тафты, подаренной ей на день рождения Талантливой супругой. Кто-то пропитал ткань ядом, и теперь обе женщины сидели у меня, перебрасываясь обвинениями. Чжан Анян утверждала, что Шэйн Кадж пыталась её отравить, госпожа Шэйн выдвинула встречное обвинение, что Добродетельная супруга отравила сама себя, чтобы очернить соперницу. В пользу последней версии говорил тот факт, что никакого непоправимого ущерба здоровью Чжан Анян нанесено не было. Лекари обещали ей полное выздоровление.
Впрочем, госпожа Чжан не сдавалась и уверяла, что спаслась лишь благодаря тому, что надевала платье только один раз и ненадолго. А что было б, если бы яд никто не узнал, и она попыталась облачиться в ядовитый подарок снова? Как минимум — тяжёлая болезнь, которая надолго уложила бы её в постель, отрешив от дел и сделав беззащитной перед дальнейшими интригами.
