Я снова кивала, благодарила и даже чувствовала некоторую неловкость, ведь начальник был так мил. Но всё же я взяла себя в руки и принялась расспрашивать, в каких условиях живут рабочие, задействованные на стройке, столько там наёмных, а сколько — из местных крестьян, согнанных на отработки, сколько денег отпускается им на еду и прочие нужды, как проводятся закупки, и всё прочее в этом духе. Начальник явно удивился, но отвечал спокойно и без запинок. Я посматривала на свою даму, взятую мной из гаремного Отдела делопроизводства, а та невозмутимо и привычно делала пометки на разложенном перед ней листе бумаги. Потом эти записи передадут прихваченному нами с собой и оставленному в ближнем городке державному наблюдателю из Цензората. Пусть проверит.
Полностью искоренить злоупотребления невозможно, но можно хотя бы ввести их в какие-то рамки.
Вся поездка заняла пять дней — два туда, два обратно, да сутки там. В Таюнь я вернулась уже к вечеру, перед самым закрытием ворот. Дети уже спали, и я несколько удивилась, что Тайрен не пришёл ко мне и не зовёт к себе — обычно ночи после разлук у нас выходили довольно бурными. Впрочем, ответ посланного осведомиться о самочувствии императора евнуха всё прояснил:
— Его величество ждал вас завтра утром, и сегодня у него было пиршество с близкими друзьями. Его величество уже ушёл почивать.
— А-а, — кивнула я. — В таком случае, я поприветствую его завтра.
Но получилось всё равно сегодня. Должно быть, Тайрен не успел уснуть, а может, проснулся, и о моём приезде ему всё-таки доложили. Когда служанки уже закончили меня раздевать, дежурный евнух внезапно прокричал: "Прибыл его величество!", и в комнату, отодвинув слугу, ввалился Тайрен. На ногах он держался явно с некоторым трудом, и в одежде у него был беспорядок — собственно, поверх нижней рубахи был накинут только один верхний халат, к тому же распахнутый. Дверь захлопнулась, его сопровождающие остались снаружи.
— Я тебя не ждала, — я поднялась из-за туалетного столика. — Туи, Лан, помогите его величеству.
— У-уйдите, — Тайрен отпихнул попытавшихся подхватить его под руки служанок. — Что такое, я не могу повидать любимую жену? А?
— Можешь-можешь, — вздохнула я. — Я смотрю, вечер удался.
Не то, чтобы я никогда не видела мужа пьяным — выпить он был не дурак. Но всё же обычно знал меру.
— А то ж! — Тайрен выпрямился и тут же снова пошатнулся, однако помощи служанок так и не принял. — Ты бы слышала, какие стихи Лоун с-сочиняет!
