В остальном политику венецианского правительства по отношению к евреям можно считать умеренно справедливой. Религиозные преследования того рода, какие существовали в других областях Италии, в Венецию никогда не проникали. В этом отношении республика как бы подчеркивала свою независимость от папской власти. Притязания Ватикана на власть над евреями встречались упорным и успешным сопротивлением на том основании, выдвинутом фра Паоло Сарпи, что евреи — неверные, а не еретики. В других местах Италии в католических храмах регулярно произносили проповеди, в которых евреев призывали перейти в христианство; евреев заставляли присутствовать на таких проповедях. Так происходило везде, кроме Венецианской республики, несмотря на все усилия церковников. В 1570 году общину официально освободили от этой обязанности, что повторили в 1601 году и записали в очередном договоре как основную привилегию евреев. Так церкви не позволили руководить евреями. В Падуе влияние церкви было столь сильным, что она не собиралась легко отказываться от своих притязаний. Центральное правительство предупредило местные власти, что не потерпит никаких новшеств в этом отношении; как проницательно заметили правители, «решительные меры в религиозных вопросах скорее приведут в ярость тех, против кого они направлены, чем наставят их на путь истинный». Тем не менее церковь не желала уступать; и, вплоть до начала XVIII века, в Падуе по-прежнему читали проповеди, призывающие евреев обратиться в христианство (до наших дней сохранился текст одной такой проповеди, которую читали в храме августинцев-еремитов в 1715 году). Однако из-за отсутствия содействия со стороны правительства маловероятно, чтобы такие проповеди доставляли евреям серьезное неудобство.
Насильственное присутствие на проповедях было не единственным средством, изобретенным церковниками для насильственного обращения евреев в католичество. Еще одним средством (его поощряло бытовавшее в народе суеверие, по которому склонившего еврея креститься ждет рай) было похищение и крещение детей. На территории Венеции такие случаи не стали распространенными, как в Риме, где они вплоть до XIX века продолжали вселять ужас в евреев. Уже в 1502 году подобные действия были запрещены в Венецианской республике. Запрет соблюдался неукоснительно. Сарпи высказал свое ученое мнение: обращать в иную веру создание, не способное мыслить, — не просто несправедливость, но настоящее преступление. Сто пятьдесят лет спустя такую точку зрения повторил в своем благородном меморандуме советник Трифоне Вракьен. Поэтому правительство как могло противодействовало попыткам религиозных фанатиков, пытавшихся следовать примеру Рима. Время от времени, вплоть до падения Венецианской республики, власти повторяли запрет крестить еврейского ребенка без согласия его родителей. В одном случае, после консультации с советниками по церковным вопросам, власти запретили крестить брошенного трехлетнего мальчика еврейского происхождения, который бродил по улицам. Такое проявление либерализма в ту эпоху можно считать уникальным. Зато крещение людей взрослых считалось богоугодным поступком; после того как новообращенные крестились, делалось все, чтобы оградить их от еврейского влияния. И в наши дни можно видеть мраморную табличку за воротами гетто, которая запрещала вход туда любому неофиту под страхом сурового наказания. Как и в большинстве итальянских городов, в Венеции имелся особый дом для новообращенных (Casa dei Catacumeni), расположенный на Фондаментине, куда не имел права приближаться ни один еврей. В 1794 году властям выдали трех евреев-старьевщиков за то, что они посмели пройти мимо окон этого дома, нараспев, по своему обычаю, предлагая свой товар. Несмотря на такие меры предосторожности, в Венеции имелось довольно мало новообращенных среди видных евреев. Исключение составлял Самуэль Нахмиас, он же Джулио Морозини (1612–1687), который впоследствии поступил на папскую службу в Риме. Из его трактата, посвященного обращению евреев в христианство, Via della Fede, можно почерпнуть немало сведений из истории гетто в его время.
