Позади меня стояло интересное мирное существо. Оно говорило, что для того, чтобы сделать пространство ярче, я могут свесить с потолка цветные парашюты. Существо заверило, что мое новое пространство будет таким же приятным, как энергия, которую я решу вложить в свое творение. Оглядываясь назад в прошлое, сон безусловно демонстрировал то, насколько депрессивным и несчастным я чувствовал себя в то время. Печальное состояние комнаты соответствовало моему психологическому состоянию. Я только что отказался от употребления наркотиков, которые до того были фокальной точкой моей жизни. Теперь мне следовало уделить время и внимание самому себе и найти пути стать счастливым, добавить цвета в мою жизнь.
Осознанные сновидения и временные петли
На следующее утро, 24 октября 1992 года, я вновь пережил осознанное сновидение. На этот раз шумный, наглый, противоречивый рок певец Мит Лоуф обладал странной магической силой. Он мог превращать меховые шкуры в живых свирепых животных. Затем он посылал этих животных нападать на меня. Сначала я испугался, а затем осознал нелепость ситуации. Меховые шкуры не превращаются в живых животных. Я вспомнил учения Стивена Лабержа о тестировании реальности на странность, на нечто невозможное; это был очевидный пример. Я понял, что должно быть сплю, и перешел в режим осознанного сновидения. На этот раз со мной были брат, отец и дед, и я начал пытаться объяснить им, что это всего лишь сон. Никто не хотел меня слушать. Тогда я отправился за Митом Лоуфом, поскольку знал, что его деятельность по созданию монстров следует остановить. Я сконцентрировался и ударил по нему вспышкой энергии, пользуясь руками для придания энергии формы луча. Он сразу же уменьшился до половины изначального размера. Я стрелял в него еще три раза, пока он не уместился в банку из-под майонеза, которую я вдруг проявил у себя в руке. Чтобы он больше не представлял для меня угрозы, я поместил певца в банку, и закрыл крышкой, которую закрутил. Певец стучал пальцами по стеклу, и я мог слышать его приглушенный голос.
В тот момент я вновь попытался убедить мужчин моей семьи в том, что на самом деле мы все спим. Они не хотели мне верить, даже после того, что видели. Я поднял руку и добавил дополнительный палец, чтобы представить дополнительное доказательство. Они явно это видели, но не придали никакого значения. Тогда я решил: раз мне никто не верит, тогда, по крайней мере, мне нужно записать то, что случилось со мной в этом сне. Я проявил тетрадь и ручку. После завершения записей кое-каких основных положений я решил их перечитать; они оказались на совершенном французском языке. В бодрствующем состоянии говорить и писать по-французски выходило за пределы моей сознательной способности, и все же пока я читал, я в совершенстве владел языком, грамматикой и правописанием.
