Таким же потрясающим было и открытие д-ра Гарольда Аспдена.[37] Он брал магнитный ротор, вращал его со скоростью 3250 оборотов в минуту и измерял, какое количество энергии требовалось для такого быстрого вращения 800-граммового ротора — обычно 300 джоулей. Затем он останавливал магнит. Через шестьдесят или меньше секунд он начинал вращать магнит снова. Сейчас, по какой-то неизвестной причине, на то, чтобы вернуть вращение с той же скоростью, требовалось намного меньше энергии, всего 30 джоулей вместо 300-т. Это позволяло предположить следующее: внутри магнита имеется некоего вида жидкая энергия; даже когда магнит физически прекращает вращаться, жидкая энергия внутри него все еще вращается очень быстро. Когда ученый снова начинал вращать магнит, энергия вращения намного облегчала доведение магнита до самой высокой скорости вращения. Я находил все больше и больше подобных экспериментов. И, наконец, осознал, что мы не понимаем материю, гравитацию и магнетизм так, как думаем, что понимаем. Должен быть способ овладеть поведением жидкости внутри физической материи, тогда мы сможем контролировать гравитацию.
Преодоление страхов
Я чувствовал, что посредством многих сотен кругов на полях, появлявшихся годами, инопланетяне предлагали нам задание для домашней работы. Они просили посмотреть на эту науку, впитать ее и изучить более детально. Я думал, что к 1996–1997 году овладел ею достаточно хорошо, поскольку продолжал изучать сакральную геометрию. Однако, так как образования на полях продолжали повторять это положение, я решил, что мне следует относиться к ней намного серьезнее. Это означало преодоление самого большого человеческого страха — рассмотреть невероятно сложный массив информации, о которой на самом деле никто не знал. В поисках искомых ответов мне бы пришлось начать с царапания по поверхности, без руководства профессора, класса или структурированного курса обучения. Этим еще никто не занимался, по крайней мере в нашем незасекреченном мире, поэтому курса обучения не существовало. Аналогично тому, как я начинал практику записывания и анализа снов, мне пришлось окунуться в изучение, не понимая языка.
Я засучил рукава и в 1998 году начал изучать труды Тома Бирдена более детально. Временами было невыносимо пытаться выявить значение конкретных терминов или концепций. Однако дед учил меня иметь терпение перед лицом незнакомой информации. Хотя я был еще очень молод, дед усаживал меня и описывал свою работу над компьютерной программой, которая использовала продвинутую геометрию, такую как «матричные инверсии», для разработки конкретного вида значений. Было довольно трудно произвести «конический упорный подшипник», но именно это являлось его уникальной специализацией. Дед считал, что было бы огромным прорывом в его области написать часть программы, которая могла бы разрабатывать подшипники любого размера. В то время он рассказывал, что армия США имеет рабочие модели для всего двух разных размеров, и что им приходится создавать целые машины для производства каждого из двух размеров. Дед писал свою программу на языке Фортран, с целым рядом подпрограмм, потом они компилировались и работали вместе как единое целое. Он вынуждал свой устаревший компьютер IBM с гибкими дискетами работать на пределе его возможностей.
