«Каких других? Что ты хочешь этим сказать?» – спросил Торак, но ответа Волка не понял. Волки ведь разговаривают не только с помощью рычания, поскуливания, посвистывания или воя, но и с помощью множества незаметных жестов и движений тела: наклона головы, движения ушей или хвоста, шерсти, то прилегающей к телу, то встающей дыбом, и так далее. Даже Торак не знал всех этих тайных волчьих знаков. Он сумел понять лишь, что Волк уловил некий «плохой запах», который явно направлялся в сторону его Большого Брата, и бросился на его защиту; но что бы это ни было, оно уже совершенно исчезло к тому времени, когда Волк снова вернулся к Тораку.
Торак не мог отвести глаз от разрушенной поляны, хотя ему давно уже следовало бы где-нибудь укрыться, а не стоять на виду: в любой момент из-за излучины реки могла показаться лодка. Но в данный момент ему было все равно, что с ним будет. «Придется пойти и послушать, что говорят на Совете племен», – решил он. Необходимо ведь выяснить, что случилось с Ренн.
* * *
Уже спускались сумерки, когда Торак добрался наконец до устья реки, где на Большой Совет собрались многочисленные племена. Сейчас, в самом начале лета, ночи были удивительно светлыми, так что со стороны Торака подобраться так близко к людям – поступок далеко не безопасный. Однако он и не подумал останавливаться.
И если не считать повязки на лбу, даже и внешность свою никак изменять не стал, только натерся древесной золой, чтобы сбить со следа собак. А в остальном решил положиться на свое умение Охотника оставаться незаметным. Ну и Волка ему удалось убедить – хоть и не без труда, – чтобы тот ни в коем случае не ходил за ним.
Он спрятал свой спальный мешок и прочие пожитки в густых зарослях можжевельника и сосняка, находившихся не особенно далеко от общей стоянки, и прилег, свернувшись клубком, на землю, чтобы обдумать свои дальнейшие действия.
Все устье Белой Воды сияло в темно-синей ночи оранжевыми огнями костров, на фоне которых мелькали черные фигурки людей с воздетыми к небесам руками-палочками – точь-в-точь как на тех рисунках, что Торак видел на скалах. Как же там много было людей! На какое-то время Торак вновь почувствовал себя восьмилетним мальчиком, который был страшно горд тем, что отец взял его с собой к берегу Моря на большое собрание племен.
Племя Горного Зайца расположилось в своих жилищах из оленьих шкур высоко на скалах, нависавших над берегом, – возможно, там они чувствовали себя в более привычной обстановке. Жилища племени Рябины – приземистые пирамидки из дерна, – казалось, присели на корточки прямо посреди луга; а племя Лосося поставило свои палатки из рыбьей кожи почти у самой воды. Племя Морского Орла, которому, похоже, было безразлично, где устраивать себе временное пристанище, понаставило свои довольно-таки неопрятные шалаши из веток и палок повсюду, где имелось свободное местечко. Племена Открытого Леса устроились, естественно, как можно ближе к опушке, но Торак никак не мог разглядеть, где среди них жилища племени Ворона с их характерными открытыми входами.
