Я подошел к магазину "Все для офиса!" и встал под большим деревом недалеко от длинного козырька над дверью. Листва надо мной приятно шумела, иногда заглушая шум машин с окрестных улиц. Я простоял так полчаса, и стал уже замерзать на майском ветру, как вдруг увидел человека, поднимающегося по ступеням из того самого подвального помещения. Он был одет так же странно, как и другие пришельцы, но лицо было незнакомым. Он прошел в сторону Екатерининской, даже не посмотрев на меня.
Я спустился по лестнице к черной железной двери в подвальное помещение. Кнопка звонка, глазок камеры наблюдения. Все как обычно. Дверь совершенно точно не открывалась - это я бы услышал. Значит, здесь, внизу, находится еще одно пятно, через которое эти типы проникают сюда. Но густые тени, укрывающие пол, мешали что-либо на нем разглядеть. А фонарика у меня с собой, конечно, не было.
Я начал подниматься по лестнице и замер, потому что услышал речь с тем самым незнакомым акцентом. Присев, чтобы остаться незамеченным, я с бьющимся сердцем вслушивался в разговор проходящих мимо плащеносцев.
- Мы не можем скопировать магазины "ТиД". Уже все перепробовали! сказал один голос.
- Тихо! Нас могут услышать! - ответил ему другой.
Они прошли мимо. Я осторожно поднялся, оглянулся и побежал по Проспекту Мира до Александровского Садика, где сел на скамью у памятника неизвестному атаману, сидящего перед мордой своего коня, и перевел дух. Итак, они пытаются что-то скопировать. Они похитили художника. Им нужен мой перстень. Тот, сероглазый, обмолвился, что перстень все еще может подсказывать. Они появляются в этом мире в местах, отмеченных стерильно чистыми пятнами. С ними связан француз, называющий себя барон Амьен. Это все? Достаточно деталей, чтобы хоть о чем-то догадаться. Но мое голографическое чутье упорно молчало.
Окончательно замерзнув на скамейке в Александровском садике, я почти бегом направился домой и, поставив чайник, пошел в гостиную включить телевизор. Я попал на новости. В одном из сюжетов рассказывали, что в Лос-Анжелесе был похищен известный художник. Это случилось две недели назад. Его до сих пор не нашли. Выкупа никто не потребовал. Была показана фотография и названо имя, но я его не запомнил.
Моя задача становилась все более и более любопытной.
Чай, бутерброды с маслом и медом, немного сыра, немного вина. Перед сном я вышел на балкон, посмотреть на звезды. В моем сознании царила пустота, мне было спокойно и радостно. Я каким-то образом знал, что обязательно найду Кобринского.
