Поэтому я просто отдыхала. Не обращая внимания на просоленный туман и кусачий холод, я поставила небольшой бочонок в укромном уголке палубы и сидела там, наблюдая за бегущими впереди волнами и борющимися с ветром морскими птицами. Часто я брала работу: нужно было починить прорехи в шерстяной юбке, ведь из смены одежды у меня при себе были только пара юбок и жакет. Отыскав в трюме отрез льна, я его присвоила, рассудив, что он предназначался для армии реформаторов, а я – ее солдат. Из этого льна я сшила нижнюю сорочку. Втыкала иголку в ткань и делала длинные стежки, подгибая необработанные края и аккуратно подрубая их, чтобы не истрепались. Чары не накладывала, хотя это было бы умно. Однообразный труд успокаивал меня, и я шила, пока не замерзали руки и пальцы не коченели от холода.
Каждый день команда судна видела, как я провожу часы за шитьем. Наконец один из матросов, в темно-синей куртке с аккуратными красными заплатками, подошел ко мне с куском рваной парусины и толстой иглой. Оценив повреждения, я принялась за работу – скорее всего, безвозмездную. Матрос уселся рядом и взялся за разрыв на другом конце.
Я словно оказалась в своем ателье – только на палубе корабля с оборванцем-матросом и держа в руках истрепанный парус вместо шелка. Однако у меня возникло ощущение, что все идет правильно.
Впрочем, это быстро закончилось: приятель моего помощника что-то громко крикнул по-фениански, матрос сразу бросил свой конец паруса, будто тот его обжег, и умчался к снастям, что лежали позади нас. Я подняла ткань и аккуратно вонзила туда его иглу: он вернется и сможет продолжить, закончив свои срочные дела. Тут я заметила, что вся команда, а не только мой добровольный помощник, поднята по тревоге, и завязала узел и со своей стороны паруса.
Альба бросилась к капитану, но тот оттолкнул ее и лишь потом вспомнил, как подобает себя вести со старшей сестрой ордена Золотой Сферы. Он резко пролаял короткое объяснение. Альба поджала губы.
– У нас возникли небольшие неприятности, – сказала она. – Приближается корабль, возможно, галатинский.
– Галатинский?
– Королевского флота.
– То есть флота роялистов. – Я посмотрела вдаль и с трудом различила синие и золотые цвета боевого флага роялистов.
– Не важно. Они перехватывают все корабли, направляющиеся в Галатию.
– И фенианские тоже? – потрясенно переспросила я. – Они не боятся развязать международную войну?
– Война уже международная, – фыркнула Альба. – Они останавливают любое судно, идущее в Галатию, обыскивают его и допрашивают экипаж. Если судно принадлежит реформаторам, оно становится добычей.
