.
Мах придерживался радикальных воззрений: по его мнению, теории служат исключительно для упрощения мысли. Законы природы — это просто предписания, направляющие наши ожидания, а причинно-следственные связи — не более чем регулярная связь между событиями. В этом смысле причинно-следственные связи не дают никаких дополнительных «объяснений». «Средствам мышления физики, понятиям массы, силы, атома, вся задача которых заключается только в том, чтобы пробудить в нашем представлении экономно упорядоченный опыт, большинством естествоиспытателей приписывается реальность, выходящая за пределы мышления. Более того, полагают, что эти силы и массы и составляют то настоящее, что подлежит исследованию, и если бы они стали известны, все остальное получилось бы само собою из равновесия и движения этих масс»[22].
Однако такое представление путает реальность с репрезентацией, утверждает Мах. Сила, масса и атом — это лишь понятия, интеллектуальный реквизит. «Если бы кто-либо знал мир только по театру и раз попал за кулисы, он мог бы подумать, что действительный мир нуждается в кулисах и что все было бы изучено, если бы были изучены эти кулисы. Вот так и мы не должны считать основами действительного мира те интеллектуальные вспомогательные средства, которыми мы пользуемся для постановки мира на сцене нашего мышления»[23].
Принципы экономии управляют не только научной деятельностью, но и преподаванием научных дисциплин: «Сообщение науки при помощи преподавания имеет дело сэкономить для индивидуума опыт сообщением ему опыта другого индивидуума»[24].
В детстве и юности Маху пришлось трудно на школьной скамье. Желая избавить других от этой участи, он неустанно ратовал за школьные реформы и усовершенствование учебных программ. Написал учебник для средней школы. Несмотря на известность автора, добиться одобрения от министерства просвещения оказалось отнюдь не просто. Видимо, мешала гениальность.
Мах был прирожденный педагог — он писал великолепные научно-популярные заметки, был большим сторонником образования взрослых и неустанно боролся против «искусно выстроенных препятствий, варварским образом запрещающих зрелым талантам, которым не досталось обычного школьного образования, поступать в высшие учебные заведения и получать ученые профессии»[25].
Для Маха образование было синонимом просвещения: «Я едва ли вызову возражения, если скажу, что без хотя бы элементарной грамотности в математике и естественных науках человек останется чужим в этом мире, чужим в культуре, которая его поддерживает»
