Мы тогда "работали" группу молодежи, было даже подозрение, что они поставляют информацию кому-то в Москву о военных объектах. Но вообще-то Алексей сам предлагал уже готовые версии и только указывал, куда пойти, с кем завязать знакомство, где, как бы случайно, проговориться и т. д.
Одна шестая этих поручений вызывала чувство правоты и полезности работы, которой ты занимался, но все остальные — чувство недоумения. Кто что читает? Кто о чем говорит? И главное, неизвестно было, куда уходит наша информация. Сам Алексей объяснял, что сейчас надо знать все, чтобы в дальнейшем не произошло худшее.
Кстати, по той неформальной группе во мне столкнулись чувство и долг. Пришлось вступить в игру и оказаться между двух сторон. В конце концов я был вынужден давать массу вымышленной информации, чтобы все выглядело правдоподобно.
Слава Богу, забрали в армию. В какой-то мере армия спасла меня от провала с двух сторон.
Еще у них есть такая система: уходишь в армию или меняешь место жительства — стараешься найти себе замену. Так было и со мной.
Через год армии меня вызвали в штаб, назвали номер комнаты, куда надо войти. Предложили работать на них, но я отказался. "Как? Такие хорошие рекомендации!" Потом — жестче: "С нами так не поступают". А потом я с удивлением узнал, что по какой-то там отчетности я получал от Алексея деньги. Услышав это, я встал и ушел.
Больше я с ними не встречался".
Уф… "Контрреволюционеры"… "Враги народа"… "Противники социализма"… "Темные силы, мешающие перестройке"…
Время изменяло терминологию. Суть оставалась неизменной: контроль над умами.
Но меня в данном случае интересовало другое.
Ладно, понимаю: страх как орудие, которым можно было пришпилить человека к подписке о сотрудничестве с НИМИ, будто не человек это вовсе, а глупая бабочка-однодневка.
Но убежденность в том, что дело, которым ты занимаешься, правильно, праведно, полезно, необходимо?
Как легко поддавался человек доводам: "польза дела", "служение идеалам", "сознательность", наконец!
И тогда, когда страна жила в тени ГУЛАГа, и тогда, когда, казалось бы, человек уже должен был перестать быть рабом идеи.
А все равно, а все равно…
Не за страх — за совесть работал на НИХ вчерашний школьник Олег Уласиевич, жадно вслушивался в чужие разговоры, выискивал самиздат, входил в доверие к людям, с удовольствием постигал науку конспирации, продавал близких, убежденный в том, что он служит высокой цели.
И парень-то вроде неплохой: обиделся, узнав, что за его бескорыстную работу, оказывается, ему выписывали деньги (простим уж его куратора — тоже человек, тоже сын и жертва эпохи). Обиделся, отказался, в редакцию написал.
