— Брр! Дубина стоеросовая, ты что развалился возле кувшина? Вот как ты стережешь вашу мужицкую фею! Вот твоя совесть и душа! А ну, поднимайся старый мужицкий апостол! Чего, чего, а вина в господских погребах вдоволь. То, что всего ближе к раю, нам не достается, вот и топим горе в вине, — распалился писарь.
— Ты что, болван, надрываешься! Выпей, и мы тогда другой… Понимаешь!.. — бормотал хмельной старик, взмахнул рукою и опрокинул кувшин. Вино разлилось, кувшин покатился и разбился об пол. — Помолчи, дурак, болван… вино, вино… О-го! Прекрасная наша Дорица. О-го, — перебирал руками и ногами старик, не в силах оторвать пьяную голову от стола.
— Ну что делать с этим деревенским пентюхом? Пьян в стельку. Но я ж этого и хотел. А сейчас?.. Эх, ничего нет проще! — ухмыльнулся Яков.
Темень поглотила уже дворец. В нем и вокруг него все умолкло. Черный Яков вытащил пьяного старика из подвала, подхватив его за пояс, взвалил на арабскую кобылу, стоявшую так спокойно, будто ее вырубили из дерева, вскочил в седло, прижал к себе старика и погнал кобылу в темную ночь.
Вскоре всполошились собаки в селе Мато Зорковича. Всадник свернул к кустам поблизости от дома Мато, спрыгнул с кобылы и свалил наземь старика, продолжавшего спать так спокойно, будто на мягкой постели повернулся с боку на бок.
— Спасибо, верная душа, хорошо ты берег вашу фею. Будь здоров! — Черный слуга ударил ногами в брюхо кобылы и поскакал назад, к дворцу своего хозяина.
…Первые лучи солнца превратили ночную тьму в сероватый предутренний сумрак… В селе забили крыльями петухи и завели свою меланхолическую песню, возвещавшую деревенскому люду, что настало время просыпаться, выбираться из постели и готовиться к своему повседневному тяжелому труду…
Старик проснулся и принялся протирать глаза.
— Господи, благодарю тебя! — Он набожно и недоверчиво перекрестился. — Где я? Что это? Будто из тучи вывалился… В поле. Где мой дом? Тощая постель? Сплю я, что ли? — раззевался старик, ощупывая седую голову и дрожа от холода. — Весь мокрый, видать, ночной росой прихватило. До костей продрог. Что ж это было?.. Увели Мато Зорковича… За что? За кражу. Его — и за кражу?! Гм, глупость. Потом меня кликнула Дорица. Именно меня? Да, кликнула, чтобы проводил ее в соседнее имение просить милости для ее Мато. А шел с нами и уговаривал Дорицу этот скорпион черный. Привел во дворец, будь прокляты его стены… А потом? Дорица пошла просить за Мато, а меня тот поволок… кувшин полный… И я здесь? Колдовство, ведьмы… Видать, не зря зовут нашу красавицу феей!
