- А потом ?
- Если после укуса останется жив - ему удалось изменить карму, если нет - улетел к гигантам, которые блаженствуют на далеком острове. Вот так-то!...
- А как же их узнать ?
- А они бегают и кричат "Ах-ватанга-манакуса!", что означает "Укуси меня змея!" И так очень быстро по десять тысяч раз от восхода до заката.
- Да, интересная у них жизнь. Они что, убивают всех, кто им помешает?
- Нет,они просто кусают за нос тех, кто их отвлекает, это называется "испортить карму".
Я в очередной раз понял, что ничего не знаю об этой планете.
Между тем Стикс вышел из-под камней, посмотрел на солнце и сказал:
- Пошли. Сейчас начнется. - мы прокрались к замаскированному кустами местечку с прекрасным видом на долину. Жара стала нестерпимой. В долине паслись животные, отчасти напоминающие наших газелей. Вдруг одна из них упала, другая, третья...Десяток газелей свалились на траву прежде чем все стадо разбежалось в тень камней и деревьев.
- Ну вот и вся охота, - сказал Стикс, выходя из укрытия,- они стушились.
- Как? - недоумевал я.
- Очень просто. Все они, погибшие сегодня - ровесники. Так они умирают. Они действительно представляют собой тушеное мясо.
Это деликатес, какого ты еще не пробовал.
Все это Стикс говорил, ловко разделывая ножом дымящуюся тушу и доставая из термоса напитки. Я попробовал.
Действительно мясо было чудесно приготовлено.
- Эти биомены - просто счастливчики, - рассуждал Стикс, уплетая ногу бедного животного, - все им дано, и никакая не нужна цивилизация...
Когда на нас снизошла блаженная истома сытости, вдруг раздались истошные крики:
- Ах-ватанга-манакуса! Ах-ватанга-манакуса!.. Мы, как ошпаренные, подскочили на месте, у меня сразу стал чесаться нос. К нам бежало пять или шесть биоменов, их бороды развивались и лоснились в солнечных лучах, а волосы встали дыбом от встречного ветра.
- Делай, как я! - крикнул Стикс, стал скакать вокруг туши и выкрикивать ту же фразу. Я последовал его примеру и тотчас ощутил всю прелесть карменного существования.
- Ах-ватанга-манакуса! Ах-ватанга-манакуса!..- Эта фраза словно впечаталась в ошалевший от жары мозг, как отпечатывается клеймо мастера на размякшем в кузнечном горне булатном клинке.
Дальше я ничего не помню, но когда нас нашли Кинз с ребятами, а это произошло через три недели, они отличили нас от аборигенов с большим трудом. Наши носы остались целыми, и змея нас почему-то не укусила.
Мы возвращались к нормальной жизни в течение полугода в клинике профессора Стауна. Когда нас со Стиксом признали здоровыми и выпустили, мы пожали друг другу руки и разлетелись в разные концы земли. Но с тех пор мы сильно скучаем друг по другу, а стоит нам встретиться, начинаем вспоминать биоменов, и только друг другу можем доверить страшную тайну: дни того дикого безумия были самыми счастливыми днями нашей жизни.
