Он спустился с холма, надел специально взятый для вечерних прогулок налобный фонарь, вышел за шлагбаум и оказался в лесу. Вначале дорога была еще расчищена, а потом она разделилась на две тропы в снегу, он свернул на одну из них, и она вскоре тоже разделилась на две едва заметные тропки, а потом Александр шел вообще без тропы, и у толстенной сосны в снегу он закопал свое письмо. Чуть не обморозил руки, пока закапывал, поссал на снег, сел под сосной и заплакал – впервые за много лет. И еще немного протрезвел и вдруг как-то понял, что не знает, как возвращаться назад. Он хотел вернуться по своим следам, но следы куда-то исчезли, снег лежал ровный и девственный вокруг сосны, под которой он стоял. Не было следов и все. Какой-то странный свет загорелся в небе. Александр испугался. Он вдруг понял, что по пьяной дурости оказался в лесу ночью, и в этом лесу что-то не так, происходит что-то странное. А Тимофей, наверное, уже лег спать, один в номере, и не знает, что папа тут замерзнет или… Что или? Явно что-то нехорошее. Вот и свет какой-то недобрый, уже и фонарь не нужен. Вроде ночь, а лес весь белый. Не только снег белый, а и стволы, и все вокруг. Александр чувствовал, что он находится там, где быть нельзя, куда не стоит ходить, а он пошел, вот и белая лисица пробежала мимо – песец, что ли? На дереве раздались какие-то шорохи, и снег с ветки посыпался вниз. Александр посмотрел вверх и увидел на ветке какую-то странную белую птицу. И еще: лес как будто стал двигаться, посмотришь на дерево, а оно уже не там, где было секунду назад, как будто весь лес горит в каком-то подвижном белом огне, внутри ледяного пламени, и там, внутри, он меняется вместе с пламенем. А на небе этот странный свет, и какие-то лучи, которые, как дикие утки, ныряют вниз, с неба; и даже пуховик, в котором был Александр, из черного стал белым. И ботинки, и брюки. Кто-то следит из-за ветвей. Вот рядом – голое старое дерево, и на нем вообще нет снега. Оно ухмыляется. Вдруг его ствол раскрылся, как куртка на молнии, как будто оно зовет войти внутрь. Оттуда, из черной дыры в белоснежной коре, доносится страшный скрежет. Там явно кого-то жрут и чавкают. Из-под земли звучит музыка. Вдруг к Александру подошел здоровый, откормленный лебедь. В горле его играли трубы. Он что-то сказал, Александр понял, что лебедь ему что-то сказал, непонятно что, но, наверное, это было «Добро пожаловать». Александр так подумал, что это было «Добро пожаловать». Твою мать, откуда здесь лебеди? Александр бросился бежать, не разбирая дороги, в подвижном, ежесекундно изменяющемся лесу. На соснах вырастали огромные белые цветы. Выла волчья мать. Александр откуда-то знал, что это волчья мать. Он видел танцующих чудовищ, кабанов, с наглыми, почти человечьими мордами, видел глаза без зрачков, слышал, как плачут поваленные деревья, как кричат камни, истекая кровью. В небе пролетел покрытый волосами щит. На лесной поляне Александр вдруг увидел олениху с оленятами: они застыли в лунном свете и чутко слушали чьи-то крадущиеся шаги – поступь не мертвого, не живого.
