Дина, которую тиранили родители, была чернобровой красавицей, мечтающей о разделенной любви и семье, но это пока не получалось, потому что надо было всегда быть с мамой и папой, и все ее кавалеры им не нравились. – Они меня недостойны, они про всех так говорят, – Дина чуть не плакала. Один мне очень понравился, мне с ним было хорошо, смешно, какой-то родной он был, что ли. Гуляли весь день, мороженое ели, а как вечер – мне стала мама на телефон каждые десять минут звонить, а не брать я не могу – а то у нее инфаркт будет. А когда к дому подошли – мама у парадной стояла, руки в боки, сама вся белая и в ночной рубашке, и как начала на меня орать, будто я дите малое, даже попрощаться толком не дала с тем парнем. Не позвонил он мне больше. А мне так, как он, никто больше не нравился никогда, все думаю – вдруг он судьбой моей был?
– Я не знаю, почему мне прислали это приглашение, – сказала Вика – девушка с лицом какой-то экзотической рыбки: губами бантиком, большими, чуть выпученными глазами, под которыми пролегли глубокие синяки, и ярким макияжем, – у меня все хорошо, и юность моя пока еще продолжается, да, мне тридцать три года, но я себя чувствую совершенно юной, сейчас можно и до шестидесяти быть юным, и сколько угодно, моя мама вот тоже юная. Мои друзья, правда, считают, что я в полной жопе, но я так не считаю. Я просто жду. Уже одиннадцать лет. Тогда я влюбилась в него, и он обещал развестись. Но у него больная жена, он не может так просто ее оставить, ей все время плохо, он ждет, когда ей станет лучше, и тогда уйдет от нее, за это время она еще и двоих детей ему родила, ну а я все жду, никого другого у меня не было никогда, я тоже хочу детей.
Марта выглядела совсем усталой и замученной. Когда-то она училась на историческом факультете, но сейчас работала кассиршей в магазине, а на свою скудную зарплату содержала мужа-алкоголика, бывшего актера, который то переставал пить, то снова начинал, то лечился, то впадал в белую горячку, а Марта следила за ним, вытаскивала из неприятностей, обзванивала по ночам больницы и морги, тратила на него все деньги и все нерабочее время, занималась его спасением, за руку водила по врачам и психологам, у мужа уже были необратимые изменения психики, иначе как сукой и тварью он Марту не называл, иногда бил, а она смертельно от него устала, но как жить по-другому, не знала. – Не могу же я его бросить, – сказала она, – он же без меня погибнет. А я его все-таки люблю. Я еще ребенка от него рожу.
