По-хорошему, заняться бы воспитанием Халикова, сделать из него настоящего мужчину, раз родители не сумели. Но это лишь мечты. Какой сейчас из Тани мог быть воспитатель или, тем более, тренер? Так неожиданно повернулась жизнь, что она сама сейчас целиком зависела от помощи этого незадачливого мальчишки, который спорт, наверное, видел только по телевизору. Без него Таня и на улице не смогла бы оказаться.
— Ну что, отдохнул, Федь? — Таня уже подсчитала, что такими темпами до четвёртого этажа они доберутся минут через десять, не меньше. Надо будет учесть столь долгое время подъёма на будущее.
Халиков кивнул:
— Да, пошли!
Он поднял Таню с подоконника и быстренько поднялся ещё на один пролёт. Предположение Тани оказалось верным: с того момента, как Халиков занёс её в подъезд, и до входа в квартиру прошло около пятнадцати минут.
Наталья Евгеньевна с нескрываемым беспокойством оглядела Таню.
— Ты как, цела? — постаралась уточнить она, пока Федя бегал вниз за креслом.
— Мам, всё отлично! — ответила Таня. — Федька просто молодец. Я теперь буду регулярно гулять.
Наталья Евгеньевна неодобрительно покачала головой.
— А ты не боишься…
— Не боюсь, мам. Я скорее здесь боюсь, а там, на улице — нет. Там у меня к жизни интерес возвращается! Да, кстати: не ругай Халикова, — напомнила Таня. — Это полностью была моя идея, и только я несу за это ответственность. Если хочешь — высказывай всё мне.
— Хорошо, — ответила мама. — Я подозревала, что Халиков сам до подобного не додумался бы. А насчёт всех этих прогулок… как-нибудь потом поговорим. Главное, чтобы тебе всё это шло на пользу.
Первое, что увидела Наталья Евгеньевна, открыв вечером дверь квартиры, была в хлам разбитая видеокассета, валявшаяся на полу у самого входа. И ещё плёнка. Целая куча измятой и изорванной магнитной плёнки, которая тянулась аж из самой комнаты.
Даже забыв разуться, Наталья Евгеньевна подобрала обломки кассеты и вбежала в комнату. Таня сидела у стола, отвернувшись к окну.
— Танечка, что это такое? — она старательно пыталась подобрать плёнку, но та постоянно выскальзывала из рук и падала обратно на пол. — Зачем ты это сделала?
Таня повернула голову, и Наталья Евгеньевна увидела, что её глаза красные от слёз.
— Я распрощалась со своим прошлым, — сквозь зубы дрожащим голосом произнесла она.
Только теперь Наталья Евгеньевна смогла разобрать остатки надписи на торце видеокассеты.
— «Чемпионат мира. Монреаль 1985 год», — прочитала она вслух. — Таня, ведь это то самое твоё выступление. Зачем ты…
