Халиков продолжал оживленно рассказывать о том, какие в этом году им устраивают сложные экзамены, о том, что он ни хрена не знает из тех предметов, которые предстоит сдавать, и что, похоже, в этот раз его оставят-таки на второй год, но Таня его уже почти не слушала.
Ей почему-то стало казаться, что всё происходящее с нею — это сон. Длинный, страшный, затянувшийся сон. Что сейчас она встанет, выйдет в коридор, а там её ждёт тренер Вадим Николаевич, который обязательно отчитает её за невнимательное отношение к собственной форме, за невесть откуда взявшиеся лишние килограммы и отправит на тренажёры. Но… не было здесь тренажёров, не было Вадима Николаевича и, что самое страшное, Таня не могла встать, даже если бы очень захотела.
Вновь появившаяся в палате медсестра нарушила череду мрачных размышлений Тани:
— Всё, молодой человек, вам пора!
— Да… я пойду, — Халиков засеменил к выходу. — Поправляйся, Тань, скорее! Нам тебя не хватает!
В дверях он внезапно остановился.
— Таня!.. Прости меня, пожалуйста, что я тебя выдал тогда… ну, с плеером, — и немного помолчав, Халиков добавил. — Я испугался, что он меня задушит.
— Я… не сержусь на тебя, Федь, — Таня не могла повернуть голову, чтобы увидеть Халикова ещё раз. Но она знала, что он слышит её, стоя в дверях. — Я сама виновата во всём, что случилось. Только плата за всё получилась слишком высокой… ты приходи ещё, не забывай.
Она вновь поднесла к лицу букетик с ландышами. Настоящий аромат весны, аромат юности, аромат новой жизни.
— Скажите, — обратилась она к медсестре, которая, стоя у окна, наполняла шприц, — ведь я встану!
Эти слова прозвучали скорее даже не как вопрос, а как убеждение.
— Сергей Тимофеевич говорил уже, что шанс полноценного восстановления функций спинного мозга сохраняется, — заметила медсестра. — Это лишь вопрос времени. Вот говорить, к примеру, ты уже начала.
Таня, не отрывая от лица букетик ландышей, закрыла глаза.
Лето вступило в свои права. Июнь, раскачивая за окнами зелёные макушки деревьев, то слепил через окно солнечным светом, то внезапно налетал резкими порывами свежего ветра и начинал отчаянно барабанить по подоконнику крупными каплями дождя.
Таня сидела на кровати и перелистывала страницы «Преступления и наказания» Фёдора Достоевского. Она никогда раньше не замечала в себе интереса к классической литературе. Да и времени читать особенно не было. Вечерами после бесчисленных тренировок едва ли могло возникнуть желание окунуться в мир произведений великого писателя минувшего века. Самое большое, на что она была способна, — полистать какой-нибудь современный журнальчик (зачастую это оказывался «Физкультура и спорт») либо почитать незамысловатые рассказы, которые забывались уже через несколько дней.
