Февральскую революцию я принял восторженно. Гимназия после февраля разделилась почти поровну на кадетов и эсеров, большевиков у нас не было. Я то и дело перебегал от кадетов к эсерам. Поэтому большевистские лозунги социалистической революции я встретил не враждебно, но и с недоумением. Мне казалась ненужной еще одна революция: хватит и одной. Но мои новые друзья-сверстники с красильной фабрики и литейного завода открыли мне глаза. И, когда грянула в Москве Октябрьская революция, я уже бегал по заводам с просьбой записать меня в Красную гвардию. Меня не записали: очень тощий, низкорослый и робкий я был. Но в Октябрьских событиях я все же участвовал — зевакой — и даже попал на Никитском бульваре под пулеметный обстрел и ползал на брюхе по грязи.
Время настало веселое, боевое, огневое! Тут уж не до учебы!
Гимназию побоку — и я, подчистив метрику, записался добровольцем в Красную Армию, в 96-й пехотный полк. Участвовал в подавлении перхуровского мятежа в Ярославле, был легко ранен, вернулся в Москву и поступил на 1-е Московские артиллерийские курсы командного состава (Лефортово). В колонне курсантов я проходил мимо Моссовета и слышал историческую речь Ленина.
Весной 1918 года я окончил курсы и в звании командира взвода отправился в действующую армию. На фронтах гражданской войны пробыл три года: на бело-эстонском, бело-польском, участвовал в ликвидации авантюры генерала Булак-Булаховича и эсеровского мятежа Антонова. Командовал сначала взводом, потом батареей, руководил артразведкой дивизии. Годы, когда я командовал батареей, были для меня самыми тяжелыми. На мои необмозоленные плечи легла полная ответственность за жизнь сотен людей, от моих знаний, воли, силы характера зависело выполнение боевых заданий. А какая там воля и сила характера у девятнадцатилетнего мальчишки! Но об этих тяжелых годах я вспоминаю теперь как о самом прекрасном, светлом и радостном в моей жизни.
Наша дивизия перешла на мирное положение одной из последних, весной 1922 года, после ликвидации мелких уголовно-политических банд в Тамбовской и Воронежской губерниях. Служба в Красной Армии в мирное время не тяготила меня, я уже втянулся в солдатскую лямку, но начал ощущать, что военное дело — не мое призвание, не моя жизненная цель. В 1923 году я демобилизовался и, не знаю почему, пошел служить в милицию. Это было в городе Вышнем Волочке Тверской губернии (теперь Калининская область). Меня назначили начальником уездной милиции. Работы было много: уезд захлестывала самогонная стихия, появились конокрады и размножились бандитские шайки. НЭП давал о себе знать.
