– Нам незачем ссориться, мистер Марлоу. Я понимаю, что вы должны быть настойчивы, – такая уж у вас профессия. Чем Эрл сбил вас с толку?
– У него, очевидно, не все дома. Там, где находятся такие люди, могут быть и другие. У парня депрессивноманиакальное состояние, не так ли? Недавно он начал Дурить.
Веррингер молча выслушал меня, он был серьезен и вежлив.
– У меня находилось много интересных и одаренных людей, мистер Марлоу. Не все они были так уравновешенны, как, скажем, вы. Талантливые люди часто невротики. Но я не имел оборудования для содержания душевнобольных или алкоголиков и поэтому не мог заниматься работой такого рода, даже если бы хотел. У меня не было персонала, кроме Эрла, а он не пригоден к такой работе.
– А что он собой представляет, доктор? Если отбросить его глупые танцы и одежду.
Веррингер прислонился к дверце и ответил тихо и доверительно:
– Родители Эрла были моими хорошими друзьями, мистер Марлоу, Их уже нет в живых, а о юноше должен кто-то заботиться. Эрлу нужна тихая жизнь, вдали от шума и искушений города. Он психически неустойчивый, но в основе безобидный. Я без труда с ним справляюсь, как вы видели.
– У вас много мужества, – заметил я.
Он вздохнул. Брови у него двигались, как щупальца осторожного насекомого.
– Это была жертва, и довольно тяжелая, – сказал он. – Я думал, что Эрл будет помогать мне в работе. Он прекрасно играет в теннис, мастерски плавает и ныряет и может танцевать целую ночь. Почти всегда он дружелюбен, но время от времени у него бывают приступы.
Доктор сделал движение своей широкой рукой, словно прогонял подальше печальные воспоминания.
– В конце концов передо мной встал выбор – либо избавиться от Эрла, либо покинуть этот дом.
Он развел руки ладонями вверх, повернул и опустил их. Глаза его увлажнились от выступивших слез.
– Я продал эту тихую долину и дом, – сказал он. – Здесь будут тротуары, фонарные столбы, дети на самокатах и ревущее радио. Будет даже… – Его грудь колыхнулась от вздоха.–…телевидение. Надеюсь, что здесь сохранят деревья, но боюсь за них. Зато здесь вырастут телевизионные антенны. Но мы с Эрлом, надеюсь, будем далеко отсюда.
– До свидания, доктор. Мое сердце болит за вас.
Он протянул мне руку. Она была влажная, но твердая.
– Благодарю вас за сочувствие и понимание, мистер Марлоу. Сожалею, что не могу помочь вам в поисках мистера Слэда.
– Эда, – поправил я.
– Извините, конечно, Эда. До свидания и желаю успеха!
Я поехал обратно по галечной дороге. У меня было унылое настроение, но отнюдь не от сочувствия к доктору Веррингеру.
