И улыбаясь, добавил:
– Вы знаете, что вы сегодня исключительно хорошо выглядите? Ваш костюм идет вам как нельзя лучше и у вас такая фигура, на которую очень приятно смотреть!
– Мистер Николс, – ответила она, – я ухожу. Буду в бюро завтра утром в девять тридцать. Под конец хочу напомнить вам, что моя фигура касается только меня.
– Я знаю, – сказал он вздохнув, – и это ужасно несправедливо.
Она направилась к двери; на пороге она обернулась и спросила:
– Скажите мне, мистер Николс, вам никогда не приходит в голову подумать о чем-нибудь другом, а не о женских фигурах?
После нескольких секунд глубокого размышления он ответил:
– Должен признаться, что это со мной бывает очень редко! Вы понимаете, что я вроде поэта. Во мне сидит артист. Да, это так, я артист!
– Тогда почему, – возразила она, – вы никогда не ходите в музеи?
Он сделал большие глаза.
– Что там делать? – спросил он. – Вы когда-нибудь видели, чтобы кто-нибудь целовал картину или обнимал статую за шею?
Она вышла и захлопнула за собой дверь.
Очень довольный, Николс улыбался.
* * *
Была уже полночь. «Китайский дракон» начинал заполняться. Каллаган все сидел в своем углу. Придвинувшись спинкой стула к стене, он созерцал нарисованного на стене напротив него дракона. Он выпил соответствующее количество виски и чувствовал себя довольным.
Точным броском швырнул он свой окурок в плевательницу, поставленную на порядочном от него расстоянии. Он закурил новую сигарету и увидел Сирака, проникшего в помещение через дверь, замаскированную портьерой. Он заметил Каллагана, улыбнулся ему и направился к бару.
Через несколько секунд детектив, который следил за ним глазами, позвал его. Сирак посмотрел через плечо, потом со стаканом в руке подошел к его столу и сел напротив. Он был хорошо одет, но можно было заметить, что талия его превосходно сшитого костюма была преувеличенно сужена, а плечи слишком широки.
– Итак, мистер Каллаган, – сказал он, – вы не можете претендовать на то, что у вас есть ко мне еще дело?
– Я знаю о вас немного, – ответил Каллаган, – но то, что я знаю, не слишком хорошо. Не будем говорить об этом! Я представляю себе, вы считаете, что кто-то здорово посмеялся над вами в этой истории о «короной». Я не ошибся?
Устремив глаза в стакан, Сирак ответил:
– Для кого в этот момент вы работаете? А, Каллаган?
– Ни для кого. Это любопытство говорит во мне.
– Тогда, – продолжал Сирак, – знайте: то, что вы сказали, достаточно верно. Я был дураком.
