Ее отчуждение беспокоило меня, и я искала разгадку. Я спрашивала у Коки, что могли означать ее слова? Он еще более усложнил восприятие ситуации, когда сказал:
— Не бери в голову. Она не в себе. Сама не знает, что хочет!
И все. Вот и родные люди. Со временем я смирилась и перестала терзаться. Тем более Коку разлука с матерью вообще не волновала.
Мы подъехали к большому старому зданию, огороженному высоким металлическим забором. К калитке была прикреплена кнопка звонка. Федор позвонил.
— Слушаю, — ответил женский голос.
— Мы хотели бы поговорить с директором интерната, — ответила я.
— По какому вопросу?
— Нам нужно задать несколько вопросов о вашей воспитаннице.
— Мы справок не даем! — отрезал голос.
— А заодно хотели бы предложить спонсорскую помощь, — неожиданно добавила я.
Дверь отворилась. Да уж, сим-сим, откройся! Крепость пала.
На территории интерната было много огромных деревьев, клумб. Виднелось несколько старых самодельных качелей, песочниц, турников. Но бедность лезла наружу, бросалась в глаза, хотя ее усердно пытались замазать, закрасить, отремонтировать. Заметно, что финансирование было скудным, а попытки тщетны.
Навстречу вышла обычная женщина средних лет с блеклыми волосами. Хотя чего это я важничаю — совсем недавно и я выглядела так же невзрачно! Я пресекла свое чванство.
— Директор сейчас в отпуске. Я и. о., то есть исполняющая обязанности, Тамара Петровна. Чем могу?
— Можем где-то присесть? — спросила я.
— Пройдем в кабинет директора, — предложила она.
Внутри интернат выглядел чуть богаче, если можно так выразиться. Видимо, работники делали упор на уют в самом здании. В каждом углу и на подоконниках — множество ухоженных цветов, в коридорах расстелены недорогие, но чистые ковровые дорожки, стояли дешевые диванчики. Было очень чисто и тихо.
— А где дети? — спросила я.
— Некоторые в лагерях на море. Маленькие спят, старшие заняты своими делами. Они не должны мешать младшим, потому что до четырех у нас тихий час. После четырех наш домик проснется.
Тамара Петровна так ласково сказала «наш домик», что у меня подступил ком к горлу. Удивляюсь и преклоняюсь перед такими неравнодушными людьми, преданными своему трудному малооплачиваемому делу.
В кабинете исполняющая обязанности не стала садиться за директорский стол. Предложив нам разместиться в кресле и на диване, сама присела рядом со мной.
— Извините, что грубо ответила вам! Сил нет отбиваться от нерадивых родителей. Как только дети дорастают до совершеннолетия, они тут как тут.
