— Вы к какому лагерю примкнули?
— Я из тех, кто не спал с ней.
— Почему? Она ведь очень красивая!
— Во-первых, мне было неприятно делить женщину еще с кем-то. Во-вторых, видел, что творилось с ребятами. Не хотел пополнять их ряды.
— Сколько же вас было?
— Поровну. Четверо — любовники Кэт, четверо — противники этих отношений.
— Я так понимаю, вам удалось добиться ее увольнения.
— Да. Мы написали рапорт в часть. Некоторым «влюбленным» промыли мозг и кое-как привели в чувство. Рапорт был подписан шестью бойцами. Состоялась негласная проверка: всех по очереди вызывали в штаб для выяснений. После расследования пришел приказ об увольнении Кэт.
— А почему вы называете ее Крысой?
— Потому что она оказалась так же хитра и коварна, как этот зверек! Кэт стравливала мужиков и любовалась, как они готовы были растерзать друг друга из-за нее. Ей это нравилось. Мы просили ее прекратить травлю, успокоиться — она только хищно скалилась. В тот момент ее лицо напоминало мордочку крысы. Она уже не казалась красивой, а лишь мерзкой и коварной, как этот грызун. Однажды кто-то так и сказал: «Кэт, ты не кошка, ты — крыса!» Это прозвище прижилось. Оно больше отражало ее сущность.
— А «Кэт» кто придумал?
— Она сама так представилась. В армии сокращение имен негласное правило, так удобнее общаться и отдавать приказы. Влад, Макс, Серж, я — Фед.
— Что было дальше? Как она отреагировала на увольнение?
— Когда пришел приказ, Кэт молча собрала вещи и исчезла. Как будто ее и не было.
— Она не пыталась протестовать?
— Она вела себя достойно. Приняла известие с честью и уехала без скандала.
— Она простилась со своими любовниками?
— Нет. Уехала — и все.
— А куда она уехала?
— Не знаю.
— У нее есть дом, семья?
— Насчет дома не знаю. Семьи как будто бы не было.
— Что было дальше?
— В отряде кое-как восстановился мир. Особо ревнивых перевели в другие места, остальные помирились. О Кэт больше никто не вспоминал. Со временем стало казаться, что ее и вовсе не было. Потом был тот день перед пожаром. Я очень удивился, увидев ее на пороге своей квартиры, но отчасти был рад. Она мой сослуживец, а на гражданке своим всегда рады. Даже забылись ее поступки, но когда она пришла ко мне ночью, я вспомнил ее проделки. «Ты опять за свое? — сказал я ей, — ну что тебе неймется? Нашла бы мужа себе нормального, детей родила». Она так засмеялась, что у меня внутри похолодело. Жутко так, отчаянно! Как будто я сказал страшную глупость. «Как вы мне надоели», — сказала она и ушла. Я ничего не понял. А утром был пожар… Потом мы с Владом после похорон его жены решили найти ее и убить. Влад был решительно настроен. Он смотрел на свою маленькую дочь и плакал. Вы видели, как плачут мужчины?
