— И куда нам теперь плыть? — тихо спросил Георгий.
— Думаю, прямо, — так же тихо ответила Юля.
— Думаешь? Ты — капитан! — свирепо прошептал Георгий. — И борец с преступным миром.
— А ты — рулевой! Вот и смотри!
— Да ничего же не видно!
— И ты мужчина, кстати.
— А-а, чуть что: ты — мужчина! И выкручивайся как знаешь.
— Не дрейфь, Гоша.
— Я — Георгий.
— Да помню я.
В тумане даже трудно было дышать, так им казалось.
— Господи… — вдруг пробормотала Юля.
— Что еще? — настороженно спросил Малышев.
— Вспомнила слова Сашки Чуева: не напоритесь на корягу.
— И что?
— А то, что пропори мы сейчас лодку, не дай бог, конечно, — она поежилась, — даже мурашки по коже от одной мысли, и окажись мы в воде, дорогу к берегу можно не найти. В этом тумане-то. Тут кружить можно часами!
— Точно, — согласился Георгий.
— И вода ледяная — околеешь!..
— Господи, — тут же повторил ее короткую, но столь красноречивую фразу Георгий.
— Что?! — Юля даже потянулась к нему.
— А я Трофима Силантьевича вспомнил, — его руки машинально работали веслами, — про русалок. Вот как пропасть-то можно, и легко! И никто не найдет вовеки!
— Хочешь повернуть?
— А ты?
— Нет, — покачала головой Юля. — Только плыви прямо, Гошенька. Должен когда-нибудь закончиться этот проклятущий туман!
— Ладно, будь что будет!
— Молодчина! — В ее тоне были и благодарность, и уважение, и восхищение его мужеством.
— Одно хоть радует, — процедил Георгий.
— И что же именно?
— Что русалки — любвеобильные. Так сказал Трофим Силантьевич.
— Они — холодные и скользкие, — со знанием дела сообщила Юля. — И в чешуе! И жадные до тепла — человеческого, мужского! — Юля сморщилась, выставила вперед ручки с коготками и стала похожа на злую кошку. — Нравится перспектива? Как только они с мужчинами управляются, эти русалки? Камасутра явно не для них. — Она покачала головой. — У них свои приёмчики! Брр! — поежилась она. — Представляешь свои последние часы в объятиях любвеобильных русалок, а, эротоман из лагеря археологов?
— Сейчас поверну лодку, будешь знать, — кивнул эротоман.
Но Юля не успела ответить колкостью на колкость. Туман стал рассеиваться, и первым это увидел Георгий.
— Кажется, мы на свободе! — вырвалось у него.
Юля стремительно обернулась, да так, что лодка сильно качнулась вбок.
— Точно! — обрадовалась девушка.
За расползающимся туманом они увидели берег острова — и до него было рукой подать. Метров пятьдесят, не более того! В этом месте густой лесок подходил к берегу островка. Где-то были камыши, клиньями уходившие в воду, а где-то открывались песчаные полосы. Удивительная тишина стояла на этом острове, он казался благословенной пядью земли среди большой воды.
