К ним подошла Юля.
— Вот отчего у него сотрясение, — девушка протянула руку и показала внушительный камень, на котором обильно запеклась кровь.
— Не зря ты пошла с ними, Пчелкина, — кивнул профессор. — Молодец. — Казалось, он глазам своим не верил. — Это ведь надо еще решиться таким камнем по голове садануть человека! Ты должен вспомнить, должен! — взмолился профессор. — Слышишь?! Садовниковой нет с нами! — Профессор подскочил и стал ходить рядом. — И ты ее видел последним!
Гребешков промыл рану, как ни морщился от боли Руслан, как ни стонал, продезинфицировал ее и наложил временную повязку.
— В лагере будем зашивать, — сказал он. — Крепко тебя саданули.
Руслан перехватил руку санитара:
— Стойте, стойте…
— Что, Руслан? — спросил тот.
Лицо и реплика раненого красноречиво говорили сами за себя.
— Что? — остановился как вкопанный профессор.
— Я кое-что вспомнил, — хватило сил сказать Руслану. — Я вспомнил, кто это сделал…
— Кто?! — вырвалось у Турчанинов.
— Кто, Русик?! — взмолился Никита Семёркин.
— Скажите, пусть отойдут, — попросил Руслан. — Это личное…
— Уйдите, все, — строго приказал профессор.
Все отошли, остались только Венедикт Венедиктович и Семеркин. И Юля — она обошла раненого, как будто решила выполнить его просьбу, но встала у изголовья. Посмотрев на профессора, Юля приложила пальчик к губам. Турчанинову лишь оставалось едва заметно покачать головой, что означало: мол, тебя, Пчелкина, в дверь, а ты в окно.
— Говори, Руслан, — сказал он.
— Мы прослышали, что есть домик на стороне, и решили найти его…
— Мы — кто? — кивнул ему Турчанинов. — Ты и Жанна?
— Да, я и Жанна. Утром после попойки, на второй день, мы решили прогуляться и найти его. И нашли. Тут никого не было. Мы зашли, осмотрелись. И решили… ну, сами понимаете…
— Понимаем, дальше, — вновь кивнул Турчанинов.
— Когда после работы в этот день все пошли купаться на озеро, мы собрали шмотки и двинули туда…
— Мало показалось?
— Вроде того.
— Ясно. Дальше.
— Этой ночью, когда мы занимались любовью, я мельком взглянул на окно.
— И что?! — прорычал Турчанинов.
Лицо Руслана, и без того несчастное, словно свело судорогой. Он покачал головой.
— Я подумал, что мне показалось…
— Да говори уже! — возмутился профессор. — Рассказчик!
— Я увидел лицо женщины. Там, в темноте.
— Женщины? — нахмурился Турчанинов.
— Да, Венедикт Венедиктович. Она прошла мимо, потом вернулась и… прилипла лицом к окну. Я не сразу сообразил, что это. Ведь это была особая ночь. Вы понимаете? Только сошлись. Мы были прям…
