– Ногами ее! Ногами!
Лопнула первая заклепка, с жутким скрежетом слетела верхняя петля.
– Макс, приготовься в случае чего идти в атаку! – испуганно прошептал Саня. – А я тебя прикрою!
Но идти в атаку не пришлось. Едва дверь рухнула на пол, а парни с криками влетели внутрь, как перед ними возник знакомый силуэт.
– Леха? – удивился Макс, глядя на друга. – Ты жив!
– Что они… – выдохнул Саня, осматривая вокалиста. – Твои руки…
– Да, я теперь по ходу как ты, Лева.
– Это все тот негодяй, Астур? – спросил гитарист.
– Да. Он сбежал.
– Значит, надо догнать… – начал Лева, но Саня его перебил:
– Нет! Надо уходить! Здание начало перестраиваться! Нас всех перемелет тут в этих шестеренках. Мы не знаем, в какой момент могут сдвинуться стены…
– Уже сдвигаются! – взвизгнул Макс. – Бежим!
Парни рванули обратно по коридору, но в том месте, откуда они пришли, уже стояла глухая стена.
– Черт!
– Сюда!
Очень вовремя получилось заскочить в сужающееся пространство. Огромные каменные стены и блоки скрипели и перестраивались, образуя новые коридоры и пути. Всех вдруг разом охватил острый приступ клаустрофобии.
– Я не хочу умирать! – взмолился Санька, едва уворачиваясь от сдвигающегося блока.
– Не умрешь! Живее!
– Ребята, кажется, у нас проблемы, – вдруг воскликнул Лева. – За нами погоня!
– Что? Как?
И действительно, из щели, образовавшейся между двух стен, выскочили двое раскольников. В руках они сжимали мечи. Принять бой было бы верхом безрассудства – в постоянно меняющейся комнате, да еще и такой тесной, парни явно не одержали бы победу, поэтому Леха крикнул остальным уже знакомую фразу:
– Бежим!
Рванули наутек, через лаз и несколько каменных блоков, раздвигающихся в стороны.
– Я вижу свет! – закричал Макс.
Впереди был проход, но совсем маленький, едва сможет протиснуться один человек. К тому же стена начала свое движение, пытаясь отрезать путь к свободе.
– Быстрее! Она закрывается! Быстрее!
Первым успел выскочить Санька. Потом Макс. Лева подпер каменный блок и махнул вокалисту – проходи. Но тот не стал этого делать – уже видел, кто ждет их впереди.
– Леха, блин, я не смогу ее долго удерживать, – закричал мне Лева, наш гитарист. Он уперся ногами в пол и удерживал громадную шестеренку, способную перемолоть сразу взвод солдат.
Но я его не слушал.
– Лева, на счет три – бегите! Это ваш единственный шанс! Этот Город перестраивается сам собой – мы ничего с этим не можем поделать, – я озвучил очевидный факт. Действительно, те механизмы, которые встроены в стены, были настолько мощными, что все мы, даже если бы взялись вместе, не смогли бы повернуть вспять даже одну-единственную шестерню. Ту, что сейчас держал Лева. Она – единственное, что удерживало этот уровень от перестройки. И от наших преследователей.
