Так… И вот об этом тоже стоит поразмышлять. Уровни, трофеи и очки прогресса – всё это слишком уж напоминает игру…
Когда человек строит планы, ему всегда надо придавать им свойство вариативности, чтобы не попасть впросак. Как гласит одна из пословиц: «Если хочешь рассмешить бога – расскажи ему о своих планах».
Вот так случилось и со мной. Разобраться подробней с текстом мне не дал уже знакомый звук не справившегося с поглощённым «чем-то» желудок кота.
– Чтоб тебя! – я быстро протянул руку к источнику звука и, не открывая глаз, с силой впечатал кулак сверху вниз во что-то мелкое и чрезвычайно костлявое.
Тишину разорвало душераздирающее скуление собаки, которую, казалась, раздирают на части все твари преисподней. Поневоле пришлось открывать глаза и осматриваться.
– Не бей Няшу, – тоненько пропищали откуда-то слева.
– Гребаный день сурка! – вот и всё что я смог произнести, оглядывая обстановку.
Снова подвал, под потолком горит тусклым светом лампочка Ильича, а я, как оказалось, валяюсь на видавшем виде матрасе, укрытый тяжеленным ковром красно-синей расцветки с непонятными узорами. Смрадный запах немытых тел, тяжёлый запах перегара и мерзкое зловоние мочи. Почему запахи пришли только после того, как я открыл глаза? Может, в следующий раз выбираться из подвала с закрытыми глазами?.. Что?! Какой ещё следующий раз?
Мысли пролетели с быстротой пули и улетели дальше, оставив после себя лишь трассирующий след намёков. А я смотрел на очередное тело женского пола, одетое в цветастый сарафан, которое прижимало к себе скулящую собачонку. Та подрагивала всем телом и с опаской поглядывала в мою сторону. Ещё одна мадам, правда, эта немного посимпатичнее, или тут правильнее сказать, менее потасканная? Что за бред лезет в голову?
– Так, её Гвоздь, так! – весело раздался голос слева. – Давно надо было суп из неё забабахать.
– Серый, ты? – поворачивая голову в сторону голоса, я посмотрел на совершенно незнакомого бомжа.
– Ты чё, Гвоздь? Это же я, Вован, – растерянно развёл руками тот.
Ну, да, другой бомж, это точно. Невысокий, небритый и с огромными синяками под глазами, одетый в рваный свитер и спортивный костюм, бывший ранее белым.
– А ты кто? – упёр свой указательный палец в «мадам».
– Золотая, – та улыбнулась во весь рот и стала понятно, почему её так прозвали. Золотых зубов у неё было ровно два. И были они расположены в странном шахматном порядке: золотой зуб, обычный, провал и в обратной последовательности – провал, обычный и снова золотой. Смотрелось жутко и несуразно. Но это ладно, не мне с ней жить.
