– Господи! Да ведь это ж такое счастье, такое, что и подумать-то жутко становится! – зашептала Ганя проникновенным, счастливым шепотом. И вдруг сразу оборвался этот шепот.
– А-а-ню-та! – протянула она упавшим голосом, – да ведь больна Ольга Леонидовна-то… При смерти, вон Саша сказывала, больна!
– Ну уж и при смерти! Сашка соврет – недорого возьмет! – снова возмутилась Анютка. – А коли больна, так ты, стало быть, еще нужнее там будешь… При больном-то каждая лишняя рука – клад: и тебе за доктором, и тебе в аптеку сбегать. Да я бы на твоем месте, Ганька!..
Девочки замолкли на минуту. Обе обдумывали что-то. Вдруг Ганя заговорила снова:
– Я убегу… И то… к Ольге Леонидовне утром… Как Софья встанет, дверь откроет в сени, так и убегу. Ты только молчи, не сказывай никому! – возбужденно роняла девочка.
– А то скажу?… – рассердилась было Анют-ка. – И глупа же ты, Ганька, как колода дубовая, ежели думаешь такое про меня! Что я тебе, Танюшка далась, что ли? Одной Марье Петровне скажу… Побожиться велю, чтобы не скандалила из-за тебя с Розкой, а все расскажу как есть, и как была она у тебя, и куда ты побегла… Марья Петровна добрая! Она для нас во-расшибется – не выдаст ни за что!
– Не выдаст! – убежденно отозвалась Ганя и погрузилась в новые, теперь уже сладкие и такие несбыточные, как ей теперь казалось, мечты.
* * *
Было около половины седьмого утра, когда маленькая, тщедушная фигурка выскользнула из двери черного входа модной мастерской мадам Пике и, спустившись по лестнице, прошмыгнула во двор.
Пробежать до ворот и выйти на улицу было для Гани делом одной минуты.
На улице горели фонари и было холодно колючим утренним холодом, который бывает в начале зимы. Ганя крепче закуталась в свой байковый платок, который заменял ей ее подбитую ветром драповую кофточку, оставленную у мадам. Никто, кроме Анютки, не знал об ее уходе. Выбежала она сразу после того, как ее сообщница Анютка побежала в булочную, так что никто ее не заметил. С этой стороны все было благополучно. Ганя боялась другого… Ну, как она нежданно-негаданно придет в чужой дом и станет просить приютить себя Ольгу Леонидовну? И что если Ольга Леонидовна больна настолько, что к ней не пустят Ганю? Ганя несколько раз была в уютной и нарядно обставленной квартире артистки. Она бегала туда с заказами по поручению madam Пике или Розы Федоровны. Хорошо знала она и молоденькую франтоватую горничную Ольги Леонидовны Катюшу и степенную, важную кухарку «за повара» Анисью Васильевну. Они обе частенько угощали Ганю чаем, когда та прибегала с поручениями из мастерской. И дорогу туда Ганя знала прекрасно. Не позднее как через полчаса она уже поднималась по черной лестнице, ведущей к задней половине квартиры, занимаемой Бецкой, и остановилась перед закрытой дверью черного входа.
