Мы втроём шли по дороге от Сихаузеса к коттеджу: было поздно, около десяти вечера, и очень-очень темно. Мы поужинали в ресторане «Магна Тандури», и папа пытался говорить с официантом по-бенгальски – без особого успеха, ведь папин бенгали сложно понять. И вот мы шли и болтали, и тут вдруг папа остановился, ахнул и восхищённо сказал:
– Вы только посмотрите, ребята!
Его взгляд был устремлён в небо – такого звёздного неба я никогда раньше не видел. Фонари не горели, а Сихаузес остался за поворотом, в миле[15] от нас. Тёмно-синее, почти чёрное небо, а на нём столько звёзд, что они сливались друг с другом в сияющие кляксы.
С наступлением ночи стало прохладно, и мама поспешила в коттедж, оставив нас с папой вдвоём.
– Пойдём, – сказал он мне, – я тебе кое-что покажу.
Он перепрыгнул через заборчик, подал мне руку – и мы оказались в поле. Мы шли по чёрно-зелёной траве под светом звёзд, а потом легли рядом и стали рассматривать небо. Я почувствовал, как папа берёт меня за руку.
– Хочешь увидеть, что произошло девять лет назад? – спросил он.
– Гм… да?
– Не ролик на «Ютьюбе» или что-то подобное – здесь всё по-настоящему.
– Хорошо.
– Видишь ту звезду, самую яркую? – он указывал не точно вверх, а в сторону горизонта, на звезду, которая мерцала голубоватым светом. – Это Сириус, его ещё называют Большой Пёс. Огромная звезда, больше нашего Солнца. Она находится на расстоянии восьмидесяти одного триллиона километров от нас.
Не знаю, как вас, а меня разговоры о триллионах и подобных числах приводят в замешательство. Я не могу представить себе восемьдесят один триллион километров. Будто прочитав мои мысли, папа добавляет:
– Это восемьдесят одна тысяча миллиардов.
Легче мне не стало.
– Другими словами, почти в миллион раз больше, чем расстояние от Земли до Солнца.
Ладно, это я ещё хоть как-то могу представить. Я сжимаю папину ладонь в знак того, что мне понятно.
– Итак, Ал, свет Сириуса шёл до Земли около девяти лет. От Сириуса до тебя – девять лет. То есть ты сейчас видишь то, что было девять лет назад.
Я попытался это переварить. Кажется, я понял, но мне было всего восемь лет. Сейчас я понимаю это лучше. Папа поднимается на ноги и стоит, запрокинув голову вверх.
– Сколько их там? – спросил я. – Я про звёзды.
Пауза затянулась, и я подумал, что папа меня не услышал.
– Папа?
– Да-да. Я просто думаю над ответом, ведь никто его точно не знает. Мы ведь сейчас видим звёзды без телескопа? Вот таких – всего несколько тысяч. Но видишь вот там белёсую дымку? – он указал на одну из звёздных клякс. – Это Млечный Путь.
