Время пребывания Гаральда Квандта в гитлерюгенде позже должно было сыграть важную роль в истории семьи. После краха Третьего рейха Гаральд и его отец Гюнтер Квандт все представили так, будто старший Квандт использовал свое влияние для того, чтобы отвлечь мальчика от национал-социализма. Так заявлял отец в ходе процесса денацификации, рассказывая о посещениях гитлерюгенда своим сыном в тридцатые годы: «Это время я использовал для того, чтобы объяснить ему всю негодность партийных идей и диктатуры. К моей радости, это имело успех: он прогуливал гитлерюгенд, не вступил в партию и изменил свои взгляды. Было непросто воспитывать ребенка».
Гаральд Квандт подтвердил это высказывание в письме, направленном отцу в 1947 году, которое было представлено суду в Штарнберге в качестве доказательства. В нем говорится: «Я в то время не связывался с гитлерюгендом, мне была неприятна эта организация, так как ты постоянно осторожно, но убедительно — насколько я могу вспомнить — говорил о сущности нацистского режима и его организаций. В твоих речах сквозило сильное отвращение к Гитлеру, Герингу, Геббельсу, Фрику и многим другим».
Гаральд Квандт сообщал также в письме, что находится в состоянии большого душевного разлада. «Очень часто я не мог тебя понять, отец. С одной стороны, я видел много хорошего и обнадеживающего в национал-социализме. Но в то же время я чувствовал, что ты не понимаешь этого. В годы моего взросления я воспринял многое из твоей антинацистской позиции и не всегда мог это скрыть, наблюдая отвратительные сцены д-ра Геббельса. В партию я тоже не вступал».
Правдивость этих высказываний несколько сомнительна. Например, можно заметить, что Гаральд Квандт на процессе денацификации, касающемся его отца, делал противоречивые заявления о годах своей юности в Третьем рейхе. Сначала он говорил, что вышел из гитлерюгенда в 1938 году. Позже он рассказал в своего рода национал-социалистической автобиографии, что уже с осени 1936 года не появлялся больше «на службе». Однако из дневников Геббельса однозначно следует, что Гаральд летом 1938 года, когда ему было 16 лет, находился в лагере гитлерюгенда. «Очень хорошо выглядит», — записал Геббельс после возвращения юноши. Вероятно, Гаральд Квандт свой отход от гитлерюгенда позже несколько сместил по срокам.
Повествования семьи Квандт о временах нацизма относятся к тому периоду, когда отец и сын могли считаться как противниками, так и, в худшем случае, попутчиками национал-социализма. Тогда среди немцев было принято выдавать друг другу «свидетельства о прохождении денацификации», преодолевая тем самым прошлое. Семья Квандт не является здесь исключением.
