.
Пение псалмов должно было стать вехой новой культуры. Данные Богом и содержащиеся в Священном Писании псалмы существовали для восхваления Господа. Коллективное пение псалмов, которому способствовало издание Женевской Псалтыри, стало и мощным воспитательным инструментом, и знаком конфессиональной идентичности. Лютер перевел псалмы на немецкий язык, причем написал их в стихотворной форме; Мартин Буцер сделал то же самое в Страсбурге, а Жан Кальвин создал внушительную Женевскую Псалтырь, прибегнув к услугам поэтов, в том числе Клемана Маро и Теодора де Беза[111]. Церковная музыка должна была не развлекать или отвлекать прихожан, а приносить пользу церкви, но акцент, сделанный на проповеди, привел к сдвигу от тщательно выстроенного многоголосия к пению без аккомпанемента органа. Общинное пение было в каком-то плане формой передачи полномочий прихожанам, получившим в церкви право голоса, и оно способствовало распространению основ веры. Во Франции в 1560-х гг. кальвинистские проповеди часто сопровождались пением псалмов в общественных местах. Но порой музыка в буквальном смысле могла стать полем конфессиональной битвы, когда католические и протестантские общины старались заглушить молитвенное пение своих противников[112].
Печатный образ
Передача идей Реформации с помощью песен, проповедей и теологических работ опиралась на рукописное и печатное слово разными способами и в полной мере использовала их пересечение. Но первые печатные станки тиражировали не только тексты – в пропаганде Реформации достаточно важную роль играло и печатное изображение. Положение печатного станка относительно устной и изобразительной культуры позволяет нам лучше понять его важность. Отношения между Реформацией и изображением достаточно сложные: с одной стороны, как мы увидим в следующей главе, они привели к иконоборчеству, ведь многие приверженцы реформ считали иконы олицетворением ложной религии и идолопоклонством; но с другой – Реформация вполне была готова использовать образы. Традиционная модель конфликта между католической визуальной культурой и протестантским акцентом на слове не имеет четких границ или определенных правил, а печатная пропагандистская продукция немецкого протестантизма ясно показывает, как в этом процессе передачи идей могли сотрудничать слово и изображение.
Если печатный станок позволял массово издавать одинаковые тексты, то с его помощью и благодаря вырезанным на дереве гравюрам оказалось возможным быстро распространять множество копий одного и того же изображения. В культуре позднесредневекового христианства зрительные образы были важной составляющей религиозных обрядов. Как вид искусства гравюра на дереве существовала задолго до возникновения Реформаторского движения и, конечно, до изобретения печатного станка, но в 1520-х гг. именно реформаторы с помощью массово распространяемых гравюр смогли достучаться до умов и сердец неграмотных и малограмотных людей. Наглядная пропаганда немецкой Реформации была достаточно активной и привлекала новыми идеями, но с добавлением печатного текста, помогающего правильней понять изображение, ее сила намного возросла. Было так же легко, если не легче, неправильно истолковать образ, как и не так понять что-то в проповеди или неверно интерпретировать текст. Гравюры на дереве, сопровождаемые объяснительным текстом, появились как важное средство распространения антикатолических настроений и реформистских идей. Такое средство помогало достучаться не только до читающих, но и до неграмотных слоев населения
