Мы существенно переосмыслили одежду, стали видеть в ней личную, а не социальную сферу, и отчасти это произошло из моды на протест против моды. Внешнее давление и требование общей похожести в наши дни воспринимается как посягательство на личную свободу. Отсюда уважительное отношение к любому личному выбору в тех общественных условиях, где прежде выбор был жестко ограничен. В ресторанах больше нет дресс-кода; на официальных мероприятиях, ранее требовавших костюма с галстуком, все больше участников, одетых неформально. Женщинам уже не обязательно идти в оперу в вечернем платье, а в церковь — в шляпе. Принятые ныне взгляды препятствуют идее гармоничной общественной картины, предполагая взамен, что каждый из нас должен создать уникальный удачный образ своей индивидуальности, не заботясь о том, что делают остальные.
Тем не менее схожесть продолжает быть отчаянно необходимой для нашего социального комфорта, особенно для поддержания равновесия во фрагментированном обществе. Когда мы собираемся в ресторан или в оперу, многоликий модный бизнес услужливо вываливает перед нами уйму разнообразных вариантов, и мы вынуждены сами прокладывать себе курс. Груз личной ответственности, таким образом, непомерно возрастает. Нам больше не предписаны конкретные способы соответствия ситуации — мы должны придумать собственную версию того, чтó эта ситуация требует от нас лично, версию, которую затем все могут увидеть и обсудить. По сути, мы вынуждены раскрывать себя, как это делает любой современный художник, который создает работы по велению сердца, а не по заказу короля, или церкви, или их эквивалентов.
Груз ответственности возрос, потому что мы по-прежнему не хотим выглядеть глупо. Мы знаем, что наш выбор — это история в картинках, личная иллюстрация глубинного смысла нашего отношения к миру, а это означает приверженность к той, а не иной группе. Выбранный нами вариант моды служит средой, условной формой, в которой отливаются наши мысли, но в то же время и ширмой — роль, которую раньше выполняло общественное мнение и которую, как принято считать, выполняет подлинная одежда кланов и племен. Следование конкретной моде, особенно — странной, само по себе может создать серьезную силу. Яркий пример тому — военная форма, которая прячет страх одного человека под маску всеобщей храбрости. Примером может служить и чернокожая городская молодежь, чья общая манера одеваться броско и вызывающе приносит ей успех и удовольствие в мире недовольных.
