Если Рубан правильно всё понял из сбивчивой речи Тины — Марк погиб первым. Впрочем, среди обугленных остатков вытащенных из телестудий было трудно отличить даже мужчин от женщин, не то что найти тело незадачливого восемнадцатилетнего наследника клана Ротт.
Цепочка неудач, выпавших на плечи юнца, казалась Рубану почти что невероятной. Наверное, такая бесславная кончина для него закономерна, однако агента не покидало чувство, словно в произошедшем с Марком было нечто неправильное. Даже нелогичное.
А возможно он просто боялся, что зазря уложил сотню пробужденных из клуба в такие же черные мешки, как и те, что сейчас десятками заносили в свои грузовики мортусы прямо перед его лицом.
От этих мыслей его отвлек голос напарницы:
— Думаешь, — Баркер звучала вымотанной, круги под её глазами росли буквально по часам, — у них хватит времени отделить пробужденных от простых людей?
Рубан резко повернул голову в её сторону и нахмурился.
— Мортусы, конечно, знают свою работу, но тела довольно долго пролежали наверху. В крайнем случае, — мужчина сглотнул ком в горле, — устроят им братскую могилу.
Почему-то ему резко захотелось закурить. Агент похлопал себя по карманам и не обнаружив заветной пачки раздраженно выдохнул. Он старался не смотреть на штабеля черных мешков, а потому снова начал обыскивать своё пальто, едва слышно чертыхаясь.
— Антон. — сухо произнесла Баркер, — Там, в клубе. Это просто работа.
Рубан хмыкнул.
— Вот уж спасибо.
Девушка опустила взгляд вниз. Одновременно с этим, у входа в башню показался пожарный и замахал рукой. Похоже, они вытащили всех, кого смогли найти. Баркер облегченно вздохнула.
— Я не увидела никого даже примерно напоминающего Тину. Ты?
Агент покачал головой и прикурил сигарету. Всё таки табак обнаружился во внутреннем кармане пиджака.
— Значит здесь мы всё. Надеюсь, она все еще жива. Отоспимся и сразу бросимся искать её, уже светает. — девушка говорила о сне словно о какой-то помехе. Но агенты не смыкали глаз уже почти третьи сутки, что не могло не давать знать о себе.
— Нужно. — Рубан кивнул.
Глядя на медленно поднимающееся за подгоревшей башней солнце, УБИшник затянулся дымом. Рубану было страшно даже думать о том, что ему сегодня может присниться.
* * *
— И сгинет зверь восточный, падет лицом он в грязь… И ветеран имперский заплачет в первый раз! — вымазанный в саже Родион давил на педаль небольшого грузовичка, мыча себе под нос одну из любимых военных песен брата.
