— И чего она так всполошилась? — поинтересовался я у задумчиво разглядывающего место, где она только что была, Глушакова.
— Ну ты же сам слышал, резерв на полпроцента подняло, — ответил тот.
— Так это мизер, — удивился я.
— Вот не скажи… — протянул Сергей. — В этот мизер весь твой поместится, ещё и место останется.
— Да ну? — опешил я, прикинув, какая ж это прорва магии в завкафедры проклятий таится, если мой резерв всего на полпроцента от её тянет.
— Ну да, — подтвердил Глушаков. — А такой резкий скачок — это тем более из ряда вон. В обычных условиях у неё лет десять на такой прирост уйдет, а тут — всего один поцелуй.
И вдруг он неожиданно и совершенно неприлично заржал.
— Ты чего? — спросил я.
— Да так, — отсмеявшись, ответил трудовик. — Раньше было предположение, что девчонки твои через постель прогрессировать так стремительно стали, но подтвердить это никто не смог. Зато теперь совершенно точно установлено, что это получается через поцелуй. И я тут прикинул: а ведь у нас куча магов, и не только женского пола, которые ради увеличения резерва готовы почти на всё…
— А ну не смей! — рявкнул я, сразу уловив, куда тот клонит. Ещё не хватало мне тут с мужиками в дёсны долбиться!
— Да я-то могила, — лыбясь во все свои тридцать два зуба, сказал Сергей. — Ты, главное, Элеонору убеди, чтобы она про это открытие никому не проболталась. Иначе устанешь отбиваться. Впрочем, — после недолгой паузы продолжил он, — такими открытиями тут не делятся — средневековье, что с него взять. Если только сам не расскажешь.
— Я?! Да никогда в жизни! — твёрдо заверил я товарища.
Одобрительно хлопнув меня по плечу, Глушаков прошёл к столику в центре чердака, за которым я обычно завтракал, и, присев на стул, жестом фокусника вынул из рукава запотевший пузырь водки.
— Ну что, — хитро посмотрел он на меня, — давай за возвращение? Да и кольцо твоё обмыть не мешает.
— Давай, — плюхнулся я рядом, принимая от Сергея гранёный стакан.
Где-то через час
— А где ведро-то? — поинтересовался Глушаков, смачно зажевав бутерброд со шпротиной, долькой солёного огурца и чесночком.
На столе у нас было всё как надо: ржаной хлебушек, сало, нарезочка мясная, пара неведомо откуда выуженных салатов и вот эти самые шпроты. Где Сергей достал эту банку, да ещё и рижских, мне было неведомо, но, увидев её, я просто захлебнулся слюнями, и мы быстренько наделали бутербродов, успешно их теперь поглощая.
— Да забрали как вещдок, фиг знает, когда отдадут теперь.
