Каждый из нас боролся со скукой по-своему. Тайрен разъезжал по окрестностям, устраивал ответные визиты, приводя в трепет местное начальство на много лаев вокруг, я же в основном коротала время за привезёнными с собой книгами. Нужно же навёрстывать недостаток образования. Тайрен, когда оставался в крепости, нередко составлял мне компанию, и мы по уже сложившейся доброй традиции читали вдвоём, попутно обсуждая прочитанное. Теперь объектом совместного изучения стали исторические хроники и объёмный, в несколько томов, исторический труд, систематизировавший всё известное об истории обеих империй, Северной и Южной, каковыми, по убеждению их жителей, цивилизованный мир и исчерпывался.
А вот романов тут не было. Художественная литература была представлена лишь короткими жанрами — новеллами, стихотворениями, небольшими, на несколько сценок, пьесами. Даже поэмы оказались на удивление невелики.
В местной же истории для меня в глобальном смысле не оказалось никаких неожиданностей. Не прошло ещё и пяти веков с тех пор, как на месте нынешних империй расстилалось лоскутное одеяло из множества царств и княжеств. Хотя считалось, что когда-то, на заре времён, они всё же были единой империей, основанной тем самым Первым императором, что слетел на землю на драконе и улетел на Небеса на нём же. И якобы его империя тогда простиралась вообще на все обитаемые земли. Первого императора сменили ещё три, каждый из которых правил какое-то неимоверное количество времени, исчислявшееся тысячелетиями, потом съёжившееся государство перешло в руки древних мудрых царей, бывших уже несомненными людьми, но, поскольку, как это водится, со временем всё мельчает и портится, мудрость правителей в конце концов иссякла и страна развалилась на части. Части эти торговали и воевали между собой, заключали союзы и альянсы, дробились и сливались, пока в конце концов несколько самых сильных не поглотили почти всех, кто был слабее — и немедленно передрались друг с другом. Воспоминания о якобы имевшей место быть древней империи не давало правителям покоя, и в конце концов сильнейший сумел сожрать всех остальных, если не возродив легенду, то создав некое её подобие. В знак этого он, не довольствуясь царским титулом, впервые за писаную, а не легендарную историю, возложил на себя титул императора. Да не простого, а Великого.
Разумеется, добровольно ему никто не сдавался. Разумеется, свою империю он строил огнём и мечом, а потом ещё и давил то и дело вспыхивающее сопротивление. Разумеется, он стал тираном, перед которым трепетали и которого ненавидели — чтобы отыграться на его наследнике. Не прошло и пары лет после смерти великого завоевателя, как созданная им империя заполыхала со всех восьми концов.
