Вдруг он увидал - сквозь жалящий глаза отблеск треснувшего в кабине стекла - Петра! Их водитель… как малые дети боялся он отчего-то этих ночей, безлунных… Почему не покинул он духоты машины, как все, хоть на эту ночь?!
Он выхватил карабин - у одного из тех, что стояли, тупо и неподвижно, около. И принялся методично бить, направляя приклад в край дверцы - герметичного люка, чуть скошенного у колеса. Думал: заело герметизирующий замок. Но люк… вдруг отворился свободно. И - видел он: в иссеканиях скалывающегося, дрожащего воздуха несет Петр… огонек к самокруточке.
Огонь добрался до баков.
Он… вовсе ничего не услышал. Только: сияющая лента свивается во столб, клуб… распад, раз-искривание, небытие слепящего.
И тьма перед глазами. И словно перемешалось время в эти мгновения: тогда? или сразу после? - клонящаяся плоскость поляны, несущаяся ладонь - бьет… и он, отброшенный жестоким ударом - летит, летит… летит за какой-то зияющий бешенным белым предел бездонный.
2
И было что-то еще. Но запечатлелось в сознании, только: они идут. Не малое уже время. Не останавливаясь. По щиколотку в завалах тяжелой хвои.
Их меньше… Это не удивительно, разумеется. Нет Петра. Но - вдруг он осознает - их всего лишь четверо, нет и Владимира еще, их радиста! Что-то произошло и с Владимиром. Что? Мысль эта не отпускает… Казалось бы, он может это легко узнать, спросив идущего рядом. Но почему-то не в состоянии он нарушить молчания, в котором они идут. Как будто это во сне. Страх чего-то, не обнаруживаемого чувствами, но… обволакивающего, крадущегося вокруг - оковал его.
И он не может заставить глаза свои не метаться, пытая мрак.
И слух, обострившийся до предела, процеживает напряженно шорохи игл, тревожимых их ногами…
Что понуждает сердце так биться? Чем странны эти пространства, сквозящие вязь ветвей? Тонкие метелочки игл, колеблемые нечувствительным ветром… резные звездочки мха… трещинки на коре… О, Боже!
Так вот ведь оно в чем дело! Как может быть, что он видит - видит вот это все в безлунную эту ночь?! Под сводами глухих крон… Теперь - наконец - он понял.
Единственному на всей Земле знакома ему… ОНА. Сила, в присутствие которой делаются видны предметы, хотя и невозможно понять, откуда падает на них свет. Он первый обнаружил ЕЕ, производя отвлеченные, казалось бы, вычисления.
И стал ЕЕ первой жертвой.
«ЕЕ присутствие имеет форму ядра». Фраза из его дневника. Она представляет собой простое описание наблюдения, но выглядит нелепо и странно. Впрочем, такое впечатление производит всякое вообще неведомое доселе. Не вписывающееся в картину.
