— Нет, Преисподняя представляет собой лестницу. Лестница одна, но выходов из неё два, — коротко ответил НПС.
Амёбы и Палыч внимательно посмотрели на Красного монаха, чтобы удостовериться, не шутит ли он.
— Как такое возможно? — засмеялся вдруг Иван, внося некоторый элемент неловкости в и без того странный разговор. — Мы вошли в Преисподнюю из одной локации, а выйдем в совершенно другой?
— Кто бы знал… — развёл руками Красный монах. — Я и сам попадаю в Преисподнюю путём перемещения (что-то типа телепортации). Сработает, не сработает — это как пойдёт. Иногда промахиваюсь на пару десятков километров — обычное дело… а вы меня про механизм работы всей локации спрашиваете. Я не Создатель, а всего лишь проводник между двумя мирами. Страж Преисподней, но не более.
— Ну хорошо, вот мы выполнили все шаги: дошли до конца лестницы и вновь поднялись наверх, что мы увидим, выйдя наружу? — спросил математик.
— А вы выйдите и узнайте, — подмигнул Красный монах, закидывая в пасть последний кусок мяса.
Спустившись до самого низа, мы не обнаружили ровным счётом ничего интересного. Я вообще не был уверен в необходимости «ритуального» спуска… Возможно, достаточно посидеть в Преисподней какое-то время, а затем вновь открыть дверь наружу — и вот ты уже в другом мире. Тем не менее Красный монах утверждал обратное, и никто из игроков не решился выразить сомнение в его словах.
У основания лестницы располагался самый банальный тупик. Из необычного — на ровной каменной стене оказался изображён чуть светящийся во мраке символ ладьи. Красный монах протёр символ, состоящий из десятков золотистых нитей, немного подрагивающих в воздухе (нечто подобное мы лицезрели, когда НПС возвращал память Крысолова), прошептал заклинание на неизвестном мне языке (Лингвистика не перевела ни слова) и объявил:
— Для верности неплохо бы принести кого-нибудь в жертву… Например, вот этого здоровяка, — Красный с усмешкой посмотрел на Ивана — Иван напрягся. — Но, думаю, сработает и так. Теперь поднимайтесь и…
— И подождите нас с Чернокнижником у выхода, — закончил фразу Крысолов, неожиданно хватая меня за рукав и не давая присоединиться к союзникам.
Я взглянул на демона и отшатнулся. Лицо Крысолова искривилось в улыбке, которая обычно появляется на лице, когда погружаешься в мысли и перестаёшь контролировать эмоции, глаза демона светились алым огоньком, а многочисленные руки подрагивали, тем не менее хватка у низкорослого баргола оказалась на удивление железной. От греха подальше я подозвал Крыса, чтобы в случае чего не остаться наедине с двумя демонами, психическое здоровье которых вызывало ряд вопросов.
