Очень много хороших людей встретилось на его пути. Каждый из них помог от чистого сердца.
С тех пор, как Владимир парнишкой уехал из Челябинска, прошло много лет. После службы на флоте он встретился с матерью. Долго целовал ее морщинки, долго гладил ее седую голову, просил простить за прошлое.
До рассвета сидели они, перебирая документы, рассматривая фотографии. Среди них снимок жены Владимира и его дочки Иринки.
На улице совсем рассвело. Проснулся город, побежали трамваи и троллейбусы.
О многом переговорили мать и сын в эту ночь, а ей не давал покоя еще один вопрос. Владимир чувствовал это и сообщил:
— Да, я сменил фамилию. И вовсе не потому, что пасюк — вид какой-то серой крысы. Просто не хочу носить фамилию отца…
Когда он пришел в юридическую консультацию и дал прочитать обвинительное заключение, мне стало не по себе. Всякое встречала за свою адвокатскую практику, но чтобы трезвый пожилой человек, отец семейства, вдруг плеснул в соседей серной кислотой — такого не бывало. Я молча положила документ перед собой.
Молчал и обвиняемый, не поднимая глаз. По тому, как нервно дергалась его щека, поняла, что разговора не получится.
— Я изучу дело, а завтра с утра вы подойдите ко мне в суд.
— Ладно, — тихо ответил он и тяжелой походкой направился к двери. Остановился, вернулся. Положил на край стола пачку документов, фотографию какого-то дома с разбитыми окнами: — Может, пригодятся?
О чем рассказали документы? Воевал. В конце сорок второго в бою получил сквозное ранение лица с повреждением челюсти и лицевого нерва. Два извещения о его «гибели» пришли к родным. Семь правительственных наград. Сорок пять лет трудового стажа… Трое детей.
…Невелик поселок Смолино. Четыреста домов на берегу соленого озера. Берег — мелкий песок, и дно такое же. Вода, как в море, но когда оно не штормует, а спокойное, доброе.
Сосед моего клиента, слесарь, родился и безвыездно живет в этом поселке. И фамилию носит, как зовутся озеро и поселок.
Две его сестры и зять живут по соседству. Фамилии у них другие, но дело не в этом. Они тоже считают себя хозяевами поселка.
Когда моему клиенту, плотнику по профессии, предоставили участок под строительство дома, кто-то из старожилов высказал недовольство:
— Дорогу перегородил, да и кто он такой, чтобы здесь ему строиться разрешили?
— Он участник войны, — объяснили в сельсовете.
— Один, что ли, он — участник?! — ворчали соседи.
А дом тем временем рос и рос. Плотничье дело Николай Романович знал хорошо, строился основательно — жить в доме собирался до конца дней. Дом получился светлый, просторный, хватит детям и внучатам. Так рассуждал он, а сосед думал иначе. И нашла коса на камень… Чуть не двадцать лет назад.
