— Шелестов, скажи мне правду, — голос девушки холодеет на несколько градусов.
Молча гляжу на неё. Одноклассница замерла в ожидании. Почему-то мне не хочется ей врать.
— Давай прекратим этот разговор, — отворачиваюсь, и разглядываю танцующие парочки, — мне нечего добавить.
— Понятно, — в голосе Ани слышатся презрительные нотки, — значит, ты такой же, как и они. Все вопросы думаешь кулаками решать?
Этой хрупкой девочке удается меня сильно задеть. Резко поворачиваюсь к ней.
— Почему? — требовательно смотрю на Николаенко.
— Что почему? — девушка не понимает моего вопроса.
— Почему ты ставишь меня в один ряд с этими ублюдками? — спокойно осведомляюсь я.
Аня хочет что-то ответить. Останавливаю её движением руки.
— Я отнимал деньги у детей? Избивал всех, кто мне не понравится? Хамил старшим, распивал спиртное, крыл матом, болел блатной романтикой? — усиливаю напор, — Грабил и воровал? Постоянно попадал в детскую комнату милиции? Вел себя как эти одноклеточные?
Девушка молчит.
— Какими поступками я заслужил сравнение с этой мразью? — мрачно смотрю на зеленоглазку, — Ты меня сейчас очень сильно оскорбила.
Тишина. Одноклассница, не выдержав моего обвиняющего взгляда, смущенно отводит глаза в сторону.
— Зря ты так, — каждое слово впечатывается в вечернюю мглу, возводя невидимую преграду между нами, — ну, что же, теперь я буду знать, как ты ко мне относишься. Всего тебе доброго Ань. Я, пожалуй, пойду.
Весь мой вид буквально вопиет о незаслуженной обиде. Музыка на некоторое время стихает. Медленно поворачиваюсь и, опустив голову, бреду к парням. Интересно, когда она меня окликнет?
— Леша, подожди.
Приходится вернуться. В зеленых глазах сверкает прозрачная влага. Руки девушки нервно теребят полы пальто. Чувствую укол совести. Взрослый мужик виртуозно играет на чувствах школьницы. И пофиг, что я нахожусь в теле её ровесника. Все равно возникает ощущение, что обманываю чистого и неискушенного во взрослых играх женщин и мужчин ребенка.
— Извини меня, пожалуйста, — тихо произносит она, — я была не права.
— Все нормально, — я осторожно присаживаюсь на краешек скамьи возле Ани, — но, пожалуйста, больше не разбрасывайся такими словами.
— Не буду, — девчонка виновато опускает голову.
— Вот и хорошо, — успокаивающе произношу я, — проехали. Хочешь анекдот?
— Давай.
— Мам, почему на первое сентября все девочки нарядные, — копирую детский писклявый голосок, — в белых передничках, с большими красивыми бантами, косичками, яркими лентами, а я как дура в строгом костюме и волосами, собранными в пучок? Тамарочка, но ты же директор школы!
