Для более серьезных бесед Вавиловы уединяются в «синем» кабинете Ивана Ильича. Он и впрямь весь синий: обита синей материей мебель, стены выкрашены в цвет индиго с золотыми разводами. Даже воздух тут синий от табачного дыма. Хозяин кабинета - завзятый курильщик, и на письменном столе рядом с редкой в те годы новинкой - телефоном стоят коробки с табаком и ящики с гильзами фирмы «Катык», по двести пятьдесят штук в каждом. В кабинете обсуждаются наиболее серьезные общесемейные проблемы. Например, Лидочкино замужество или покупка паровой мельницы. Здесь же восьмиклассник Николай Вавилов прослушал в 1906 году курс по истории торговли и промышленности. Читал курс специально приглашенный магистр истории. Читал вдохновенно. За неделю продемонстрировал успехи коммерции от финикиян до наших дней. Этого дипломированного обольстителя Иван Ильич привел в дом неспроста: хотел убедить старшего сына пойти по коммерческой линии, заняться делами фирмы. Но через неделю в том же синем кабинете на вопрос отца: «Ну как, Николай?» - сын ответил: «Хочу быть биологом».
- Но где же он, этот дом?
Мы стоим с профессором Макаровым на тротуаре под облетающими на ветру столетними липами и смотрим в прорезь узкого Предтеченского переулка. Нестерпимо сверкает позолоченный купол храма. С каменного крыльца его стекает по пустынному переулку скудный ручеек богомолок. Женщины в черных платочках доходят по переулку до угла и сворачивают налево, к трамвайной остановке. При этом они огибают на углу не маленький флигель вавиловского дома, как предсказывал профессор Макаров, а тяжелое кирпичное здание неопределенной архитектуры. Через дорогу видна черная зеркальная вывеска: «Миусский телефонный узел». Ничего не осталось: ни дома с мезонином, ни сада, где Николай Вавилов выращивал в юности какую-то особенно крупную картошку, ни второго флигеля. Переходим через дорогу, зачем-то бредем вдоль стен «узла», Николай Павлович растерянно тычет палочкой в цоколь здания:
- Но сад-то, сад куда делся?
Выходим из ворот телефонной станции и, не сговариваясь, поворачиваем в ближайший двор. Потом еще в один и еще. Мы спрашиваем у старожилов и случайных прохожих, когда был снесен дом Вавиловых, что они помнят о его обитателях. Большинство соседей пожимает плечами. Даже старенькие богомолки убеждены, что Миусский телефонный узел стоит на этом углу испокон веков. И почти никто в окрестных домах не слыхал фамилию семьи, которая дала России двух академиков.
