А Николай? Чувствовался в нем будущий ученый?
Академик не спешит с ответом. Взгляд его обращен поверх моей головы; взгляд человека, который мучительно пытается разглядеть что-то в туманном зеркале давних воспоминаний. Нет, память решительно не сохранила ничего такого, что позволило бы увидеть в школьнике Вавилове большого исследователя. Более четко помнится Алексею Васильевичу само училище. Чистота и порядок в классных комнатах. Уважительное отношение преподавателей к ученикам. («Начиная с четвертого класса мы уже числились взрослыми, учителя обращались к нам только на «вы»). Преподавали в основном доценты и профессора университета. Читали физику, химию, литературу, историю, изучали три европейских, языка, товароведение, статистику. Хорошо были поставлены спортивные занятия., Уроки литературы вел автор нескольких романов писатель Раменский (Виноградов). Учил он не по учебнику и не по записям, а просто беседуя о прочитанных книгах и виденных пьесах. На одном уроке разбирали какую-то модную в те дни пьесу. Постукивая карандашом по крышке кафедры, Раменский вызывал по списку: «Александров, что скажете?», «Аносов, что скажете?» Ученики обсуждали сюжет пьесы, обрисовывали характеры. И вдруг резкий отзыв пятнадцатилетнего Вавилова: «В пьесе нет действия. Она попросту скучна». В отзыве весь Николай: порывистый, стремительный…
Характеристика, данная Вавилову-семикласснику, очевидно, точна. Но как различно два выпускника Коммерческого училища оценили свою школу! Для моего собеседника училище на Остоженке, дававшее пусть не очень глубокие, но разнообразные знания, учебное заведение образцовое, почти идеальное. А Вавилов, сдав последний экзамен в Петровской академии в 1911 году, писал своей невесте: «В ином настроении заканчиваю высшую школу в сравнении со средней. О той, кроме отвращения и досады за убитое время, мало осталось добрых воспоминаний… Заканчивая среднюю школу, хорошо помню состояние «без руля и без ветрил».
Целеустремленная натура будущего биолога протестует против растраты времени не на «главное» дело жизни!
Наш разговор продолжается более часа. Академик устал. Он снова тянется к флакону с лекарством, и с бледных губ шелестящим листом слетают последние слова:
- Одарен, склонен к самостоятельному мышлению. Это помню. Но почему-то выбрал сельскохозяйственный институт. Большинство из наших пошло в университет. Может быть, это домашние посоветовали ему пойти по агрономической линии? Не знаю. Я никогда не был у них там, на Пресне…
