На этом странном субъекте остановился взгляд мистера Уинкля, и на него указал рукой мистер Пиквик, проговорив:
— Друг нашего друга. Сегодня утром мы узнали, что наш друг связан со здешним театром, хотя и не имеет желания доводить это до всеобщего сведения, а этот джентльмен является представителем той же профессии. Когда вы вошли, он как раз собирался развлечь нас связанным с нею небольшим рассказом.
— Масса рассказов,— сказал вчерашний незнакомец в зеленом фраке, приближаясь к мистеру Уинклю и говоря тихо и конфиденциально.— Чудак——выполняет тяжелую работу——не актер——странный человек——всякие бедствия——«мрачный Джимми»——мы так его называем.
Мистер Уинкль и мистер Снодграсс вежливо приветствовали джентльмена, носившего изысканное прозвище «мрачный Джимми», и по примеру остальной компании Заказали грог и уселись за стол.
— А теперь, сэр,— сказал мистер Пиквик,— не угодно ли вам будет приступить к обещанному повествованию?
Мрачный субъект вынул из кармана грязную свернутую в трубку рукопись и, обращаясь к мистеру Снодграссу, который только что извлек свою записную книжку, произнес глухим голосом, вполне соответствовавшим его внешности:
— Вы — поэт?
— Я… я… до некоторой степени,— ответил мистер Снодграсс, слегка смущенный неожиданным вопросом.
— А! Для жизни поэзия — то же, что музыка и свет для сцены; у одной отнимите мишурные ее украшения, у другой ее иллюзии, и останется ли хоть что-нибудь ценное в жизни и на сцене, ради чего стоило бы жить и волноваться?
— Совершенно верно, сэр! — отозвался мистер Снодграсс.
— Находиться перед рампой,— продолжал мрачный субъект,— то же, что присутствовать на приеме при дворе и восхищаться шелковыми платьями пестрой толпы; находиться за рампой — значит превратиться в тех, кто создает это великолепие,— заброшенных и никому неведомых,— тех, кому предоставляется право по произволу судьбы утонуть или выплыть, умереть с голоду или жить.
— Верно! — произнес мистер Снодграсс, ибо ввалившиеся глаза мрачного субъекта устремлены были на него, и он почитал нужным что-нибудь сказать.
— Начинайте, Джимми,— сказал испанский путешественник,— как черноокая Сьюзен [28]——весь в Даунсе——нечего каркать——выскажитесь——смотрите веселей.
— Не приготовите ли вы себе еще стакан, сэр, прежде чем начать? — предложил мистер Пиквик.
Мрачный субъект последовал совету и, смешав в стакане бренди с водою, выпил не спеша половину, развернул рукопись и начал излагать, то читая, то рассказывая, нижеследующее происшествие, сообщение о котором мы находим в протоколах клуба под названием «Рассказ странствующего актера».
