А я-то тут причём? И когда мы успели стать друзьями? Я с ним познакомился пару минут назад! Почему он свалил всё на меня?!
Самое страшное, что теперь все пути отхода отрезаны, так как девушки успели затушить свои сигареты и окружить нас, словно стая волков.
— Моя мать тоже курит. И ты хочешь сказать, что она шлюха? — их представительница явно направляла своё недовольство в нашу сторону.
— Естественно — он посмотрел на эту девочку, словно на мусор — Даже Хаято — брат мой родной! — год назад мне доказывал, мол, в каждой традиционной японской семье есть бизнес, передающийся из поколение в поколение, от мастера к ученику. — Он ехидно улыбнулся и ткнул меня локтем.
Я нервно сглотнул.
— Подождите! Я не знаю этого человека!
Чьи-то женские когти впились мне в плечо.
— А с тобой мы ещё отдельно поговорим…
Погодите-ка! У него что, спина мокрая?! Он что, только несколько секунд назад понял, что получил билет в один конец?! Пожалуйста, Рин, пройди мимо курилки и забери меня отсюда!
— Идите за нами. — Среди кучи недовольных женских голосов, желающих нам скорой смерти, раздался легкий бас их представительницы.
Она куда-то направилась. Нам пришлось шагать следом за ней, так как куча разъярённых женщин шла рядом с нами, готовая в любой момент пустить меня с Ичиро в расход.
Обойдя несколько невысоких зданий, мы оказались посреди небольшой поляны, усеянной травой. Посреди ней располагалось приличного вида додзё, путь к которому вела единственная тропинка, выложенная плиткой.
Часть девушек перед нами поклонилась перед входом в додзё и вошла внутрь.
Ого! Такое даже не в каждом клане соблюдают!
В моей клане Каминари с самого его основания делали поклон при входе и выходе; ещё мы кланялись перед оппонентом, напарником по занятию, учителем и даже — оружием, с которым будем тренироваться. До сих пор помню, как гнул свою спину, почти ударяясь лбом в пол.
После ухода из дома я перестал кланяться любому додзё. Я потерял в этом всякий смысл и уважение. Вряд ли меня кто-то сможет заставить передумать.
Следующими зашли мы и, естественно, ни склонили головы даже на сантиметр.
Изнутри здание выглядело броско: по пять красных колонн расположились вдоль помещения, будто удерживают потолок. В другом конце зала стоял небольшой алтарь, перед которым поклонились вошедшие девушки. Над ним красовались три надписи — «Уважение», «Путь» и «Стойкость». Полы были новыми и до сих пор блестели, наверное, их тут часто моют. Ещё в глаза бросался приличных размеров шкаф, стоящий между колонн. В нём точно хранились синаи.
